В конечном счете, вся эта история с объединением – она не про румын, она про молдаван. Хватит ли у молдавского народа воли и сил, чтобы сохранить свои имя и дом, страну и будущее? Хотят ли молдаване вообще что-то решать сами? Нужно ли им собственное государство?
1 декабря в парламенте Республики Молдова отметили главный национальный праздник Румынии — Ziua Unirii, День Объединения. Депутаты парламентского большинства, практически поголовно граждане Румынии и если не открытые, то латентные унионисты, искренне радовались, танцевали и скандировали «Trăiască, trăiască şi-înflorească, Moldova, Ardealul şi Ţara Românească!» («Пусть живут и процветают Молдова, Трансильвания и Валахия!»).
Геополитическое рейдерство
По итогам первой мировой войны территория Румынии увеличилась в два раза за счет развала трех из пяти европейских империй – Австро-Венгерской, Российской и Оттоманской. Советский Союз не признавал присоединение Бессарабии к Румынии и в 1940 году занял эту территорию после того, как румынская администрация освободила ее в ответ на советский ультиматум, выдвинутый после подписания советско-германского договора о ненападении, известного как «Пакт Молотова-Риббентропа».
Южная и северная части Бессарабии и Буковина были переданы в состав Украины, к оставшейся территории между Прутом и Днестром была присоединена часть Молдавской автономии, существовавшей в составе Украины на левом берегу Днестра. Так возникла Советская Молдавия, в границах которой в 1991 году была провозглашена независимая Республика Молдова. Унионисты считают, что эти земли должны вернуться в состав «Родины-матери Румынии», и тем самым будет реализован национальный идеал и восстановлена историческая справедливость.
Среди политической элиты Бухареста существует многопартийный консенсус по поводу идеи поглощения Молдовы Румынией. Возможны разные нюансы, но никто не ставит под сомнение саму цель, над достижением которой румынское государство работает последовательно и настойчиво. Академические структуры, связанные с правительством и спецслужбами Румынии НПО разрабатывают различные «дорожные карты» присоединения Бессарабии к Румынии, подсчитывают, сколько на это надо потратить денег, предвкушают, какие фонды можно будет выбить под этот проект у Европейского Союза, и даже предлагают этакую «soft ethnic cleansing» (мягкую этническую чистку) в виде обмена-переселения «румын» и «нерумын» между правым и левым берегами Днестра.
Проект «Unirea» основан на последовательной системе идей, главная из которых – непризнание молдаван в качестве самостоятельного народа и намерение ликвидировать его государственность, растворив и молдаван, и Молдову в «Великой Румынии».
Унионизм – это геополитическая, колониальная, антироссийская и имперская доктрина, реализуемая Румынией в отношении Молдовы.
Унионисты говорят, что молдавского народа нет, что молдаване – это, в лучшем случае, региональная, географическая разновидность румын.
Унионизм – это идеология геополитического рейдерства. Это попытка «прихватизировать» территории, которые в Бухаресте считают частью «Великой Румынией», и ассимилировать проживающие на этой территории народы.
Проект «Unirea» направлен на то, чтобы изменить генетический код молдаван, заставить их отказаться от своего имени, языка, дома, земли.
С самого момента распада СССР унионисты объявили, что независимость может быть только от Советского Союза, от русских, но не от Румынии, не от румын. Ударной силой этого проекта выступает интеллигенция, которая вместо того, чтобы выражать чаяния народа, предала его. Народ, который и сегодня в большинстве своем продолжает считать себя молдаванами, сам по себе – интеллигенция сама по себе.
Унионисты, хоть они и занимают ключевые посты в государственной администрации в Кишиневе, сами не верят в то, что молдаване способны создать собственное полноценное и жизнеспособное государство, и видят единственный выход в присоединении к Румынии.
«Лучше ужасный конец, чем ужас без конца»
Доктрина молдовенизма в Румынии официально признана угрозой национальной безопасности. С точки зрения румынского государства это совершенно логично. Унионистам не нужно дееспособное, успешное, благополучное молдавское государство, им не нужно, чтобы в Молдове было хорошо, чтобы здесь на службе у народа находилась эффективная, компетентная, патриотическая власть. Им нужно, чтобы здесь было как можно хуже, чтобы у руководства оставались слабые, некомпетентные, неадекватные, вороватые представители местной, так сказать, элиты, чтобы отчаявшееся во всем население утратило всякую волю к самостоятельности, не сопротивлялось присоединению к Румынии. Унионистам нужно провалившееся, нищее, слабое, коррумпированное второе румынское государство, единственным спасением для которого должно стать присоединение к первому, «настоящему» румынскому государству.
Такая стратегия дает свои плоды. По разным опросам, до 40 процентов жителей Республики Молдова готовы махнуть на все рукой – «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца» – и проголосовать на референдуме за присоединение к Румынии.
Сегодня идеологи унионистского проекта пытаются придать ему евроинтеграционный лоск. Граждан Молдовы убеждают в том, что объединение с Румынией, государством-членом ЕС и НАТО – это самый короткий путь в Европу, с ее порядком, законностью, благосостоянием, культурой. На фоне бедности, хаоса, отсутствия перспективы налаживания нормальной жизни у себя дома идея «в цивилизованную Европу через объединение с Румынией» набирает популярность. Унионисты умело играют на разочарованиях людей, на их желании получить все европейские блага, комфорт и гламур здесь и сейчас, сразу и без всяких усилий.
«Лишиться собственного государства? Кому нужно государство, которое ничего не может сделать для людей? – спрашивают унионисты. – Разве оно того не стоит – наутро оказаться в Европе, в ЕС и НАТО? Мирная, благополучная, сытая жизнь в ЕС – разве не об этом мечтали молдаване? Это мы сейчас вырождаемся, а в Румынии, стране, которую мы вместе сделаем сильнее и лучше, мы, наоборот, себя сохраним».
Что присоединять?
С ответами на вопросы «Почему и зачем объединение? Кто его желает и добивается?» все более или менее ясно. Дело за малым – реализовать такое объединение двух государств на практике. Что объединять? Как? Когда? С ответами на эти вопросы не все так просто, как хотелось бы унионистам.
На первый взгляд, понятно, что к чему присоединять – Республику Молдова к Румынии. Но у Республики Молдова есть регион, который не подчиняется ее центральным властям – Приднестровье. Оно де-факто откололось еще от Советской Молдавии в 1990 году как раз из-за опасений тамошнего населения насчет возможного присоединения к Румынии.
Если кишиневская власть однозначно проевропейская, то тираспольская администрация –пророссийская, и идти в ЕС, тем более через объединение с Румынией, тем более в условиях военного конфликта между Россией и Украиной, точно не намерена.
Естественной восточной границей потенциальной «Великой Румынии» выглядела бы река Днестр, но сегодняшняя линия фактического разделения между Молдовой и Приднестровьем не проходит строго по Днестру. Часть населенных пунктов на левом берегу реки находится под юрисдикцией Кишинева, и наоборот. Например, город Бендеры, хоть и расположен на правом берегу Днестра, кишиневским властям не подчиняется, и в Румынию идти не намерен. Не собирается туда и Гагаузская автономия, как и многие другие населенные пункты, расположенные по всей территории Молдовы, вплоть до отдельных секторов столицы, например, Ботаники или Рышкановки.
Непонятно не только то, какие территории присоединять к Румынии, но и как это сделать. Провести общенациональный референдум? Но Приднестровье точно в таком референдуме участвовать не будет, наверняка откажутся участвовать в нем и другие регионы и населенные пункты.
Проголосовать за объединение в парламенте? Легитимность такого решения будет весьма сомнительна.
Отменить Конституцию и «утвердить» объединение на каком-нибудь митинге на площади? Это будет тем более незаконно.
Добиваться объединения силовым путем, при поддержке вооруженных или полицейских сил Румынии, между прочим, государства-члена НАТО? Такая попытка лишь породит еще один горячий вооруженный конфликт в Европе.
Нет ответа и на вопрос, признает ли международное сообщество присоединение Молдовы к Румынии, каким бы способом оно ни было объявлено. Россия точно не признает. Насчет Украины тоже есть большие вопросы: сегодня Румыния заберет молдавскую часть Бессарабии, но где гарантия, что завтра она не позарится на ту часть Бессарабии и Буковину, которые были включены в состав советской Украины? Евросоюзу и НАТО вся эта головная боль, порожденная возможным присоединением Молдовы (или того, что от нее останется) к Румынии, тоже вряд ли нужна.
«Бассарабская лестница»
Наконец, не ясно, и когда может случиться такое объединение? После провозглашения независимости Республики Молдова прошел 31 год. Все это время унионисты играли важную роль в молдавской политике. Сегодня все руководство Молдовы, начиная с президента, председателя парламента, премьер-министра, депутатов, министров, продолжая руководителями силовых структур, спецслужб, судьями, прокурорами и закачивая сельскими примарами – граждане Румынии. Многие из них – убежденные унионисты.
Казалось бы, ничто не мешает им перевести вопрос объединения с Румынией из разряда красивой национальной теории в практическую плоскость. В самом деле, чего без конца тянуть, если и так все ясно? Но ведь они не делают этого. И когда сделают, совершенно непонятно. Так может пройти еще 31 год, и еще 31, и все новые поколения унионистов будут и дальше, как их родители, дедушки и бабушки, только петь и плясать в парламенте и на площадях в день национального праздника Румынии.
Когда речь заходит об унионизме в Молдове, социологи говорят о так называемой «бессарабской лестнице»: две трети населения хорошо относятся к Румынии, одна треть готова голосовать на референдуме за объединение с ней, но менее 10% голосуют на реальных выборах за партии, которые открыто провозглашают своей целью присоединение к Румынии.
Получается, что и в вопросе объединения с Румынией, как и в большинстве других, кишиневские политики демонстрируют свою полную импотенцию. Ни молдавское государство по нормальному построить не способны, ни к Румынии присоединиться не в состоянии. Клинический случай политической недееспособности.
В конечном счете, вся эта история с объединением — она не про румын, она про молдаван. Хватит ли у молдавского народа воли и сил, чтобы сохранить свои имя и дом, страну и будущее? Хотят ли молдаване вообще что-то решать сами? Нужно ли им собственное государство?
В состоянии ли они его сохранить и обустроить, или они согласны разбрестись по всему миру в поисках лучшей доли в условиях, когда те, кто ими руководит, даже если бы и хотели отказаться от собственного дома в обмен на комфортную комнатку в румынской квартире в общем доме ЕС – не могут сделать и этого?
Дмитрий Чубашенко