В Молдове не утихает скандал, связанный с участием Дорина Речана, советника по вопросам обороны и безопасности президента Майи Санду, секретаря Высшего совета безопасности при президенте, в элитной свадьбе в качестве нанашá (крестного отца).
Начальница Речана любит призывать к соблюдению законности, к борьбе с коррупцией и кумовством, одновременно заявляя, что ее кадровая политика основана на принципах меритократии (это слово происходит от латинского meritus «достойный» и древнегреческого κράτος «власть, правление», и буквально означает «власть достойных»). Из чего можно предположить, что уж где-где, а в советниках у самой главы государства должны числиться лица исключительно честные, неподкупные, чтущие Уголовный кодекс и нормы деонтологической этики государственного служащего.
История с упомянутой свадьбой, которую в прессе окрестили «свадьбой мафии», в эти представления вписывается плохо.
Что представлял из себя контингент участников этой свадьбы? Нанáш со стороны невесты – советник Санду, которая каждый день требует сажать воров в тюрьму и призывает судей к более решительным действиям в отношении коррупционеров. Родители невесты – представители этой самой судейской корпорации, которую Санду называет прогнившей и подлежащей реформированию. Среди гостей – фигуранты уголовных дел, обвиняемые в соучастии в самом скандальном преступлении в истории Молдовы – краже миллиарда долларов из банковской системы. Эту категорию гостей должны сажать на нары представители судейского корпуса, которые также массово присутствовали на свадьбе дочери своих коллег-магистратов. И вишенка на торте: крестный отец – советник президента.
Круг замкнулся: советник-нанáш – судьи – воры – судьи – нанáш-советник.
Санду может сказать, что формально Речан закон не нарушал, а в отношении обвиняемых в краже миллиарда все-таки действует конституционный принцип презумпции невиновности. Возможно, это так. Но есть еще деонтологический кодекс для государственных служащих. Не знаем, имеется ли таковой в администрации президента, но во многих министерствах и ведомствах он существует в виде официально утвержденного документа.
Кроме того, Санду пытается убедить общественное мнение в том, что она сама, ее окружение, представители ее партии PAS – это честные люди, не чета тем коррупционерам, ворам и мошенникам, которые правили страной раньше. Поведение Речана, если не разрушает этот миф, то наносит по нему сильный удар, и заставляет снова вспомнить о тех неудобных вопросах, которые задавались Санду и ранее.
Когда президент, ее партия расставляют своих родственников, друзей, знакомых, партийных активистов на все мало-мальски значимые государственные посты, без конкурсов, по протекции (блату) – это коррупция?
Когда советники президента, правительства, других госструктур получают зарплату от иностранных правительств по секретным меморандумам – это коррупция?
Когда правящая партия опосредованно финансируется иностранными правительствами через разветвленную сеть неправительственных организаций – это коррупция?
Когда на зарубежных участках для голосования в течение 14 часов в режиме нон-стоп каждые 12 секунд за Санду и PAS голосует один представитель диаспоры – это коррупция?
Когда незаконно снимают с должности генерального прокурора, чтобы назначить на его место своего человека, готового поставить на поток возбуждение уголовных дел против оппозиции – это коррупция?
Когда специально меняют закон таким образом, чтобы можно было привезти из Америки дочку активистки PAS и посадить ее в кресло главы Антикоррупционной прокуратуры – это коррупция?
Когда ЦИК превращают в электоральный филиал PAS – это коррупция?
Когда задним числом увеличивают тарифы на газ – это коррупция?
Когда отменяют результаты местных выборов, как при режиме Плахотнюка, – это коррупция?
Когда Европейский банк реконструкции скупает у олигарха акции, приобретенные на средства из украденного из банковской системы миллиарда, а Санду защищает этого «добропорядочного инвестора» – это коррупция?
Когда президент отказывается промульгировать закон о защите отечественного производителя, потому что против этого закона выступают зарубежные торговые сети и действующие в связке с ними иностранные послы – это коррупция?
Когда члены правительства Санду открывают себе на Западе вклады в частных пенсионных фондах – это коррупция?
Майя Санду любит жаловаться президенту США, Европейской комиссии, ООН на то, что деньги из бедной Молдовы утекают в офшоры, но при этом она забывает сказать главное: эти офшоры находятся в англо-саксонской и других западных юрисдикциях, там спрятано более 30 триллионов долларов, и одна из целей этого глобального «ландромата» заключается как раз в том, чтобы перекачивать деньги из бедных и развивающихся стран – таких, как Молдова, – в направлении богатых и развитых.
Украденный из молдавских банков миллиард ушел в европейские банки и западные офшоры. Если это было преступление, и если это были грязные деньги, почему эти деньги не вернут в Молдову? Потому что цель как раз обратная – эти деньги у Молдовы отобрать, а под шумок о борьбе с «преступлением века» еще и закрыть все молдавские банки, потому что у таких стран, как Молдова, не должно быть своих банков. Это коррупция глобального мегауровня, но Санду об этом не скажет.
Президент рассматривает коррупцию, как некий чисто правовой феномен, так, как это описано в Уголовном кодексе. В нем есть статьи «Пассивное коррумпирование», «Активное коррумпирование», «Извлечение выгоды из влияния», «Исполнение обязанностей в публичном секторе в ситуации конфликта интересов». Все эти статьи включены в главу УК «Преступления против надлежащего порядка работы в публичной сфере». Бороться с этими преступлениями Санду предлагает тоже чисто правовыми методами, через укрепление юстиции и правоприменения.
Между тем, термин «коррупция» имеет гораздо более широкий смысл, во всяком случае с точки зрения этимологии и его толкования именно в западной традиции, которой придерживается и Санду. Слово «коррупция» латинского происхождения, и первоначально означало «разложение, гниение», откуда позднее появились и другие значения – «упадок, подкуп, продажность». Знаменитая фраза английского лорда Эктона «Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно» в оригинале звучит именно как «Power corrupts…».
В первоначальном и широком понимании этого слова, «коррупция» – это не просто взять или дать взятку за то, чтобы что-то сделать или что-то не сделать, и получить от этого незаконную выгоду. Это понятие носит и моральный, нравственный характер. А вот про это Санду, как показывает история с ее советником-нанашóм, предпочитает не говорить.
Мы, молдаване, очень терпимо, можно сказать, с пониманием, относимся к коррупции как к возможности извлечь для себя какую-то выгоду не совсем законными и моральными путями. Во многом это проистекает из широко сохраняющихся неотрайбалистских (нанашизм, кумэтризм) отношений. Родоплеменные кланы рассматривают коррупцию не как преступления, а как способ кормления своего клана. Если у молдаван появляется возможность заняться коррупцией, в большинстве случаев они ею займутся, будучи при этом убежденными в том, что они просто следуют многовековой национальной традиции.
Беглый олигарх Владимир Плахотнюк поразительно легко захватил молдавское государство именно потому, что он хорошо кормил свой клан, а те, кто в эту систему не попал, завидовали тем, кто туда попал, и думали, как бы тоже туда попасть.
В представлении очень многих граждан в том, как повел себя в этой истории Речан, тоже нет ничего предосудительного. Даже Санду, при всей ее антикоррупционной риторике, своего советника не осудила. Можно много и красиво говорить о «честных людях» и «хороших временах», но люди такие, какие они есть, даже если это советник президента. А нанашизму и коррупции не страшны никакие, даже евроинтеграционные, времена.
Дмитрий Чубашенко