Страницами своей будущей книги поделилась с читателями сайта «Традиция» председатель Ассоциации русских писателей РМ, Мастер литературы РМ Олеся Рудягина.
Несколько лет назад получила я благословение от настоятеля Свято-Георгиевской церкви Николая Флоринского на написание книги. Книги, как сама я для себя сформулировала – о чудесах, которые происходят по молитве. В жизни верующего человека эти явные – обыденные сияющие – чудеса очевидны и удивительны. Благодарное сердце откликается на них трепетной радостью и непременным желанием поделиться.
Эта история – одна из тех, что подтолкнули меня к мысли о ней, будущей книге «…Паче снега убелюся…».
***
Чёрное море, пододесское побережье – с рождения в Одессе в конце XIX века прабабки и в начале XX – деда, с маминых снов, картин и песен, с младенчества – моё навсегдашнее приданное. Лето, лишённое встречи с ними, – вычеркнуто из жизни. Сколько стихов, Самому синему в мире посвящённых, сколько его света негасимого – Божьей волей – мне подарено, сколько бед, им утолённых, обмелевших, пережито, сколько торжественных и страстных монологов, клятв ему в верности произнесено, сколько любовных посланий на песке отправлено, сколько молитв в его водах отчитано!
Фамильное обожание передала я и дочерям.
Младшая – неутомимо ныряет и плавает восторженным дельфинчиком – так же, как и её «пращуры» по маме.
Однажды в Сергеевке – курортном городке, некогда полностью застроенном санаториями Советской Молдавии, где круглогодично отдыхали её рабочие, крестьяне и интеллигенция, приключилось с нами незабываемое.
Обычно мы с Лизочкой уходим туда, где нет людей, где с нами только небо, горячий, почти белый песок, и это обожаемое существо, для нас совершенно определённо одушевлённое – Море. Вот и сейчас, весело сойдя на причале с неутомимого катерка, мы направились влево – в сторону Затоки, подальше от пляжной «цивилизации», туда, где на кромке берега встречают нас только чайки и бакланы.
Облюбовав скромный оазис – несколько приветливых старых серебристых олив, мы, раздевшись, унеслись в бирюзовое безмятежное пространство. Наплававшись, наплескавшись, належавшись морскими звёздами, раскинув руки-ноги на ласковой ладони моря, наглядевшись на стремительные облака, в которых угадывались то четырёхлапые наши любимые домочадцы, оставленные дома в Кишинёве, то стада слонов, то причудливые замки, то библейские седобородые старцы, мы, счастливо уставшие, выползли, наконец, на берег, сразу ощутив многотонное земное притяжение и плюхнулись в тень наших олив.
В округе, меж тем, произошли тревожные перемены. Не слышно было ни криков чаек, ни неугомонного щебета в кронах вездесущих воробьёв; жаркий воздух словно настороженно застыл, прислушиваясь.
Я подняла голову и, обомлев, увидела далеко слева над Затокой абсолютно чёрные сплошные ядовитые тучи, стремительно несущиеся на нас. Море вмиг позеленело и покрылось нервными белоснежными барашками набирающих размах волн, над ним «дымилось» пепельное небывалое небо. В этой картине была такая вопиющая угроза, что сердце зашлось от ужаса. (Накануне, говорят, случилось в Затоке никогда не виданное прежде цунами, раскурочило пляж, убило несколько человек.)
— Лиза, сейчас тут грянет светопреставление, – выдохнула я! – Надо уходить!
Мы вскочили, засуетились, но через секунду остановились, внезапно осознав, что никуда мы не убежим, – просто не успеем домчаться до катера. Да и ждёт ли он сейчас у причала – неизвестно.
— Мама, что делать, – лёгкая на подъём, неунывающая детка перепугано смотрела на меня.
— Что делать?! Лечь и накрыться простынёй, – не к месту вспомнив древний анекдот про атомную войну, зло хохотнула я. (Вот же идиотка! Потащила ребёнка в эту пустошь, где ни помощи, ни надежды на спасение в критической ситуации, – наслаждалась одиночеством, медитировала, «островитянка», японский городовой, дубина безмозглая… – костерила я себя.) Но вдруг замерла, почуяв, что это, видимо, в самом деле единственный возможный в нашем положении вариант спасения!
— Лечь навзничь, Лизочка. Лицом в песок. Накрыться покрывалом. Накрыться покрывалом и – молиться, Лиза! Молиться! Мы же с тобой верующие люди, Лиза, так?! …Но сначала спрятать вещи. А то потом будут мокрые.
«А будет ли у нас это „потом”?» – предательски пронеслось в голове. Мы судорожно замотали в целлофановый пакет пёстрые свои разлетайки, телефоны и полотенца, уложили их в пляжной сумке у корявых корней ближайшей оливки, чьи спущенные безвольно к песку, спутанные спящие ветви внезапно ожили под яростно налетевшим порывом ветра, зашелестели, зароптали, задрожали. Выдохнув и перекрестившись, мы улеглись животами на песок, накрывшись покрывалом. Одной рукой я крепко обняла притихшую Лизочку, другой сжимала маленький красный молитвенник, когда-то присланный дядькой из Петербурга и не уложенный мной в «схрон».
Я никогда до этой минуты не молилась Божьей Матери. Никогда. Пока была жива мама, мне, видимо, казалось странным называть матерью не только маму. Сейчас я совершенно чётко понимала, что только Её, Марии, заступничество нас спасёт, только по Её воле останемся живы. Ведь надвигается страшное. Катастрофа надвигается. Буря. Самум. Цунами. Смерч. Не знаю, что – только так страшно, до пустоты звенящей под солнечным сплетением, очевидно, – сейчас ударит – это штормящее, плюющееся, черное грозовое пространство, какое никогда ещё за полвека не накрывало меня у моря, а мы – в самом его эпицентре. Слегка приподнявшись под покрывалом, я одной рукой открыла молитвенничек. Судорожно пролистала. Вот! Страница 20.
«Пресвятая Владычица моя Богородице, святыми Твоими и всесильными мольбами отжени от меня, смиренной и окаянной рабы Твоей уныние……………………»
Горячо, горячо, горячо – как никогда в жизни, молились мы с Лизонькой, а следом и своими словами просили заступиться, укрыть нас, спрятать от гнева Небес. Ведь только Её Покров небесный светозарный может сейчас помочь нам спастись! Только Богородица может отменить наказание за преступную беспечность…
Исчерпавшись, мы уткнулись лицами в сложенные на песке руки, вжались всем телом в песчаную зыбкую твердь, «прислушиваясь» спинами к нараставшему вою непогоды. Словно горошинами, в сердцах в нас брошенными, проколотил по спинам увесистыми круглыми каплями сердитый дождь. И вдруг…
Вдруг всё стихло. Понимаете? В момент. Дыхание остановилось. Сейчас. Сейчас земля расколется, нас накроет последней в нашей жизни космической волной. Сейчас!!!…….
Тик-так, тик-так, тик-так. ТИК-ТАК — грохотали последние секунды жилкой на виске!
— Чиррррик!!!!….?????????……..!!!!!!!
— ЧИК — ЧИРИК! — Раздался над нами бодрый позывной воробья. Мы медленно-медленно приподняли покрывало, осторожно выглянули наружу.
ЭТОГО — НЕ — МОЖЕТ — БЫТЬ!!!
Никаких туч. Никакого разгула стихий. Сплошное белёсое, словно уставшее, небо. Медленно штормящее тёплое море. На мокром песке – множество выброшенных за секунды его буйства, разной величины и цвета раковин – рапан. И — ВСЁ!
Потрясённо уставились друг другу в глаза. Вымолвить хоть слово не было сил. Да и что же говорить, когда – Чудо!
Нас – слышат!
На фото: Это самое место. Этот самый день. Начало