Национальное бюро статистики Грузии опубликовало данные о развитии экономики по состоянию на июль. Когда эта статистика попалась мне в новостях, то сначала я не поверил, подумал, что журналисты что-то напутали. Зашел на официальный сайт этого учреждения и убедился: цифры точные.
В июле реальный (за вычетом инфляции) рост валового внутреннего продукта Грузии составил в годовом исчислении (к июлю 2023 года) 13 (!) процентов, а в январе-июле 2024 года ВВП вырос на 9,7 %.
Для большинства экономик западных стран, которые борются хоть за какой-то, пусть и в один-два процента, экономический рост, такие показатели – это просто фантастика. Но Грузия добилась этого.
При этом инфляция в годовом исчислении составила всего 1,8 %.
В июле в Грузии было зарегистрировано 6 344 новых предприятий (плюс 10,1 % к июлю прошлого года). Сумма налога на добавленную стоимость, уплаченного экономическими агентами, за год выросла на 19,8 %.
Последние данные по ВВП, которые дает Национальное бюро статистики Молдовы, приходятся на первый квартал. В этот период реальный ВВП вырос на 1,9 % по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
Что касается количества предприятий в Молдове, то официальная статистика дает цифру 63 800 на конец 2023 года. Это всего на 200 предприятий больше, чем в 2022 году.
Почему интересно сравнивать развитие Грузии и Молдовы?
Во-первых, и та, и другая – бывшие советские республики. Хотя Грузия по территории больше Молдовы в два раза, а по населению в полтора раза, их стартовый потенциал на момент провозглашения независимости вполне сравним.
Во-вторых, и у Грузии, и у Молдовы есть неурегулированные территориальные конфликты.
В-третьих, обе страны получили статус государства-кандидата в члены Европейского Союза.
В-четвертых, в Конституцию Грузии давно включено положение о стратегическом курсе на интеграцию в НАТО и ЕС, а Молдова собирается включить в Основной закон положение о присоединении к ЕС на референдуме, который должен пройти одновременно с президентскими выборами 20 октября.
Но есть между двумя странами и принципиальные различия.
Во-первых, реализуемая в Грузии экономическая модель гораздо эффективнее той, что имеет место в Молдове. Это подтверждается как вышеупомянутыми цифрами текущей статистики, так и долгосрочными макроэкономическими показателями. Так, по данным Всемирного банка, в 2023 году номинальный ВВП Грузии составил 30,5 млрд. долларов, Молдовы – 16,5 млрд. долларов, ВВП на душу населения, соответственно, 8 120 долларов и 6 650 долларов. В плане экономики Молдова от Грузии сильно отстает.
Во-вторых, если Молдова считается «любимой женой» брюссельской бюрократии, то Грузия объявлена «enfent terrible» («ужасным ребенком») евроинтеграции.
Кишиневские власти послушно исполняют все требования Запада в расчете, что так получится быстрее интегрироваться в ЕС, а уже это, полагают власти, позволит автоматически решить все проблемы Молдовы. Отсюда разрыв всех отношений с Россией, присоединение к антироссийским санкциям ЕС, насаждение в Молдове «новой этики» ЕС со всеми ее гендерными теориями и практиками, гей-парадами, ЛГБТ-пропагандой, отказ от остатков суверенитета с целью побыстрее «сдаться» ЕС и оказаться на «правильной стороне истории».
Одним словом, евроинтеграция первична, а само государство вторично, не важно, что евроинтегрировать, главное – привести Молдову в ЕС любой ценой и в каком угодно виде.
В Грузии подход прямо противоположный: на первое место поставлен суверенитет, а евроинтеграция выступает в роли «гарнира» к этому «основному блюду». Евроинтеграция рассматривается грузинами как инструмент, который не должен разрушать суверенитет и наносить ущерб национальным интересам. Если молдавским политикам все равно, в каком виде идти в ЕС, то грузинским не все равно. У них на первом месте свое государство, а евроинтеграция не может быть абстрактной самоцелью, разрушающей это государство.
Отсюда вытекает и та политика, которую проводят действующие власти Грузии.
В Тбилиси категорически отказываются превращать Грузию во «второй фронт» (после Украины) в войне Запада с Россией. Грузия не присоединяется к антироссийским санкциям Брюсселя, хотя этого требует общая внешняя и оборонная политика ЕС, которой Грузия, как и Молдова, обязана следовать в качестве страны-кандидата.
Грузия не разорвала торгово-экономические связи с Россией. Полки российских супермаркетов заполнены грузинскими винами. Из Тбилиси в разные города России каждый день летает несколько авиарейсов. Юридические и физические лица из России открыли в Грузии свыше 34 тысяч компаний. Туристы и релоканты из России играют важную роль в развитии экономики и пополнении бюджета Грузии.
В Грузии принят закон о «прозрачности иностранного влияния» (об «иноагентах), который обязывает неправительственные организации, финансируемые из-за рубежа, публично декларировать, на чьи деньги они существуют и занимаются в том числе политической деятельностью.
В Грузии планируется принять закон о запрете ЛГБТ-пропаганды.
Дошло даже до того, что правящая в Грузии партия заявила о намерении запрещать нарушающие закон оппозиционные партии, ссылаясь на опыт Украины и Молдовы, в которых такие запреты не только не осуждаются, но и приветствуются Брюсселем.
В результате Брюссель фактически заморозил свои отношения с Грузией, хотя, как это ни парадоксально, статуса кандидата в члены ЕС евробюрократия Грузию не только не лишает, но даже не приостанавливает этот статус. Со стороны это выглядит очень странно: Грузии дали статус кандидата в члены ЕС, но при этом обвиняют в проведении антиеэсовской политики. Получается, что этого статуса вообще невозможно лишиться.
Политики в Кишиневе вбивают в головы сограждан представление о том, что сами молдаване, без поддержки ЕС, ни на что не способны, что ничего у них не получится, что двигаться вперед можно только в рамках евроинтеграции, причем в той ее форме, которая означает утрату суверенитета и безоговорочное исполнение всех требований брюссельской бюрократии. Такой курс выдается за единственно правильный и безальтернативный.
Но пример Грузии показывает, что возможен другой путь: пытаться сохранять суверенитет, не теряя при этом не только свою национальную, но и «европейскую» идентичность (никому же в голову не придет утверждать, что грузины меньшие «европейцы», чем молдаване, и что они, в отличие от молдаван, не на «правильной стороне истории»).
Модель Грузии показывает, что социально-экономического развития, причем темпами, которые кишиневским евроинтеграторам и не снились, реально добиться и без того, чтобы слепо следовать навязываем из Брюсселя «лекалам». Возможно, именно отказ от беспрекословного подчинения еврокомиссарам и есть то условие, которое может обеспечить нормальное развитие.
Дмитрий Чубашенко