В последнее время по причине душевного смятения у части клира Православной Церкви Молдовы, возникшего из-за обострившегося желания перейти «всей Митрополией Молдовы» в состав Румынской Православной Церкви, в публичных дискуссиях, социальных сетях, в выступлениях по телевидению стал упоминаться 1918 год. В том смысле, что тогда присоединение Кишиневской и Хотинской епархии Русской Православной Церкви к Церкви Румынской случилось якобы с согласия – ни больше ни меньше – самого святителя Тихона, в тот период Патриарха Московского и всея Руси.
Понятно, что в данном случае имеет место наложение мифа румынской историографии, согласно которому в 1918 году исполнился многовековой идеал всех румын объединиться в едином государстве, и на церковную историю.
Но произошло ли оно так – присоединение епархии к Румынской Церкви с согласия Патриарха Тихона – на самом деле? Давайте разбираться.
К сожалению, неточные сведения о событиях, происходивших в 1918 году в жизни Церкви Молдовы, содержится в том числе в историческом очерке, размещенном на сайте Митрополии Кишинева и всея Молдовы. В статье научного сотрудника Института истории Академии наук Республики Молдова доктора Николае Фуштея, озаглавленной «История основания Кишиневско-Молдавской митрополии» написано следующее:
«После политической унии Бессарабии с Румынией грамотой св. Патриарха Московского Тихона от 23 мая 1918 г. на имя В.П.С. Пимена, предстоятеля Румынской Православной Церкви, Бессарабской Церкви была предоставлена полная свобода – с тем, чтобы она через Епархиальный съезд могла решать свою судьбу, выбирая, с какой Автокефальной Церковью и в каких связях она хочет быть. Бессарабская Церковь была объединена с Церковью всей страны в соответствии с 38-м правилом Трулльского Собора, а архиепископ Анастасий стал членом Священного Синода Румынской Церкви, правда, без его согласия. На том основании, что он не являлся на заседания Священного Синода, 14 июня 1918 года он был освобожден от занимаемой должности Священным Синодом Румынской Православной Церкви».
Не станем упрекать автора в отсутствии напрашивающегося уточнения между первым и вторым предложениями – так был ли действительно проведен Епархиальный съезд перед тем, как «Бессарабская Церковь была объединена с Церковью всей страны», или это произошло без всяких съездов? Сейчас нам важнее понять другое, какова на самом деле была в данном вопросе позиция святителя Тихона в данном вопросе.
Тем более, что, например, на странице «Mănăstirea Sfântul Ierarh Luca» в соцсети Фейсбук в отдельном посте «Краткая история Митрополии Молдовы», который уже поспешили перепостить некоторые наши священники, содержится похожее утверждение: «Святой патриарх Тихон благословил клир и верующий народ Бессарабии на самостоятельное решение своего церковного будущего».
Но обратимся к историческим источникам. В упоминавшемся в первой части настоящей статьи сборнике документов «Восстановить единство: Позиция Русской Православной Церкви по вопросу „Бессарабской митрополии”» есть Приложение 1, в котором содержатся выдержки из послания Святейшего Патриарха Тихона Председателю Синода Румынской Церкви, митрополиту Молдавскому и Сочавскому Пимену (Джорджеску) по вопросу об отторжении (здесь и далее выделено нами – Traditia.md) Синодом Румынской Церкви Кишиневской епархии Российской Православной Церкви. Послание датировано 23 мая (5 июня) 1918 года.
Не признавая перехода Кишиневской епархии под власть Румынской Церкви в той форме, в какой это было сделано, Патриарх Тихон действительно указывает на необходимость узнать при решении данного вопроса волю её народа и клира. «Представляется вполне естественным и даже необходимым запросить ныне бессарабский церковный клир и народ, как и в каком виде они хотели бы определить ныне внутреннюю жизнь своей Церкви и установить её отношение к Русской и Румынской Церквам. Ни та, ни другая не могут, конечно, взять на себя ответственности за решение судьбы Бессарабской Церкви, не выслушав предварительно голоса двухмиллионного православного населения края. <…> Этот голос населения лучше всего мог бы быть выражен через местный Собор или епархиальное Собрание, которое должно быть нарочито созвано для обсуждения будущего положения и устройства Бессарабской Церкви».
То есть Патриарх Тихон говорил о необходимости учета мнения местного клира и верующего народа при принятии окончательного решения, но никак не о «предоставлении полной свободы… решать свою судьбу». И ни о каком благословлении клира и верующего народа Бессарабии «на самостоятельное решение своего церковного будущего» речь тоже не шла. А тогда кто и в какой форме, по мнению Предстоятеля Русской Церкви, должен был принять такое решение?
Об этом со всей ясностью говориться в послании Святейшего Патриарха Тихона Священному Синоду Румынской Церкви, которое было направлено последнему в том же 1918 году позднее (Приложение 2 того же сборника документов): это следовало делать «путем надлежащих канонических сношений между Русской и Румынской Церковью».
Читаем далее вывод святителя Тихона: «Румынская Церковь своим односторонним, предпринятым без согласия Русской Церкви решением не имела права определить судьбу Кишиневской епархии в смысле подчинения ее своей власти <…> Указание на то, что будто политическое единение всегда влечет за собой и единение церковное, не может в данном случае служить оправданием для Румынской Церковной власти, во-первых, потому, что оно само не оправдывается историей, и, во-вторых, потому, что такая точка зрения покоится на смещении природы церковной и политической жизни, разнородных по самому своему существу. Государственный меч не может, как известно, сам по себе определить границы Поместных Церквей: пределы юрисдикции последних устанавливались всегда известными каноническими нормами, нарочитыми соборными определениями или взаимным соглашением отдельных Церквей. В данном случае не было налицо ни одного из этих условий».
Итак, в 1918 году не было учтено мнение клира и православного народа Бессарабии, не было и каких-либо канонических сношений или соглашений между двумя Церквами. А что было? Об этом говорится далее в послании Патриарха Тихона: «Отторгнув насильственно от Всероссийской Церкви Кишиневскую епархию, как часть принадлежащего Ей достояния, Румынская церковная власть не только нарушила издревле установленный чин и порядок, но и внесла смущение и соблазн в жизнь и сознание Бессарабского церковного клира и паствы, которые в своей совести не могут не чувствовать себя обязанными каноническим подчинением Русской иерархической власти, а фактически должны состоять в ведении румынских епископов, поддерживаемых в своих притязаниях на Бессарабскую Церковь военной и гражданской румынской властью».
Об истинной позиции святителя Тихона по данному вопросу говорится и в цитируемом в первой части статьи заявлении Службы коммуникации Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата от 25 марта 2008 года:
«В 1918 году Румынская Православная Церковь без предварительных сношений с Московским Патриархатом и вопреки воле молдавских верующих включила Кишиневскую епархию в свой состав, преобразовав ее в так называемую “Бессарабскую митрополию”. Данное деяние своевременно получило должную оценку со стороны Предстоятеля Русской Православной Церкви. <…> Святитель протестовал против антиканонических действий Румынской Церкви, которая “своим односторонним, предпринятым без согласия Русской Церкви решением не имела права определить судьбу Кишиневской епархии в смысле подчинения ее своей власти, после того как православная Бессарабия в последние сто лет составляла нераздельную часть русского церковного тела”. По словам святителя Тихона, “такой образ действий Румынского Священного Синода противоречит одинаково и духу христианской любви, и исконным каноническим указаниям, и священным обычаям Православной Церкви. <…>
Послание Патриарха заканчивалось предупреждением: “Если Румынская Церковь, невзирая на выставленные нами возражения, попытается насильственно закрепить за собой положение, мы вынуждены будем прервать всякое братское и каноническое общение с Румынским Синодом и принести настоящее дело на суд других Православных Церквей”. <…>
Известно, что подчинение Бухаресту церковных структур Бессарабии Священный Синод Румынской Церкви начал с предъявления архиепископу Кишиневскому и Хотинскому Анастасию и его викариям епископу Аккерманскому Гавриилу и епископу Измаильскому Дионисию требования отложиться от Русской Православной Церкви. Иерархи отказались сделать это, и румынские военные власти арестовали их и выслали их за Днестр.
Кишиневский архиепископ в тот момент находился на Поместном Соборе в Москве. Весной 1918 года он пытался проехать в свою епархию, однако его не пропустили румынские власти. Румынский же Синод объявил молдавским верующим, что Владыка Анастасий добровольно покинул епархию. На его место был назначен из Бухареста архиепископ Никодим, вступивший в конфронтацию с бессарабскими клириками и верующими. “Молдаване, – разъясняло выходившее в Кишиневе румынское официальное издание “Ромыния ноуэ”, – должны знать, что они виновны в этом, так как не решились отречься от русского архиерея“».
* * *
Из всего вышеизложенного очевиден вывод: Святейший Патриарх Московский и всея Руси Тихон не просто не давал в 1918 году своего согласия на присоединение Кишиневской и Хотинской епархии к Румынской Церкви, пусть даже в виде мнимой «свободы для клира и верующего народа Бессарабии самим решать свою судьбу», но активно протестовал против того, как это присоединение было осуществлено на практике.
И еще. Преследуя сегодня те или иные цели, – даже если тем, кто их преследует, кажется, что они делают это из самых благородных побуждений, – не стоит при этом заниматься историческим мифотворчеством. Не стоит к мифам политической истории присовокуплять мифы истории церковной. Несерьезное это занятие.
На фото к публикации: Напротив Триумфальной арки – здание бывшей резиденции Кишиневской и Хотинской епархии Русской Православной Церкви, справа – Архиерейский дом.
Продолжение следует
Виктор Жосу