15 июля 2016 года решением Священного синода Русской православной церкви митрополит Кишиневский и Хотинский Гавриил (Бэнулеску-Бодони) был причислен к лику святых для местного почитания в Молдове. Чин прославления был совершен 3 сентября 2016 года в Свято-Успенском Кэприянском мужском монастыре. 30 марта было объявлено днем памяти нового святого.
Публикуем отрывок из книги доктора искусствоведения Ларисы Шориной «Под одним омофором. Очерки о деятельности иерархов Русской Православной Церкви на территории Бессарабии в 12813-1918 гг.».
Митрополит Гавриил (Бэнулеску-Бодони) занимает уникальное место в истории Бессарабии и, шире, – юго-западной России. Его роль в превращении Пруто-Днестровского междуречья с разноподчиненными и невнятно управляемыми землями в единую самобытную Бессарабскую губернию в составе Российской империи исключительно важна. Поражает масштаб его исторического мышления: он словно предвидит энергию будущего развития края, различает нити, которыми объединятся осколки бывшего Молдавского княжества под покровительством огромной и сильной православной страны.
Не сохранились рассуждения митрополита о характере исторических перемен, давших этому краю преобразование. Но неуклонная последовательность его деяний служит свидетельством осознанного участия в перемене исторической судьбы Бессарабии.
Митрополит Гавриил в своей личной судьбе не раз стоял перед выбором, и в том, каким путем он шёл, мы можем увидеть его глубинное понимание Промыслительной воли. Практически вся его жизнь проходила на фоне русско-турецких войн, которые, с короткими промежутками, длились более двух столетий. Можно по-разному относиться к отдельным эпизодам этого долгого противостояния, к поведению определённых личностей. Но нельзя не признать, что оно определялось не только имперским стремлением контролировать причерноморские и кавказские территории. В эти столетия шла последовательная борьба за права христиан в пределах Османской империи. Велась борьба за свободное исповедание православия и против геноцида православных. И для многих людей (пусть не для всех) в этом и было главное содержание многочисленных войн.
Будущий митрополит родился в 1746 г. в городе Бистрице в Трансильвании, которая в это время входила в состав Австро-Венгерской империи. Он принадлежал к древнему молдавскому роду. Его отец, Григорий Бэнулеску, был не богат, но достаточно состоятелен, чтобы помочь сыну получить прекрасное образование. Мальчик по имени Григорий учился в Семиградской (Семиградией тогда называлась Трансильвания) учительской семинарии, затем в духовных школах Греции – на островах Хиос и Патмос – и в Сирии. Долгое время в разных городах Балкан был учителем латинского языка.
К 33 годам путь Григория определился: в 1779 г. в Царьграде он был пострижен в монашество с именем Гавриил. После дальнейшего рукоположения в иеромонахи был направлен проповедником Слова Божия в Грецию и Валахию.
С 1782 г. начинается служба иеромонаха Гавриила в России. К службе этой он приступил уже зрелым человеком, много видевшим, знакомым с нравами, обычаями, принципами управления практически всех княжеств Юго-Восточной Европы и Балкан. Он свободно владел несколькими языками. Такому человеку нетрудно было найти применение своим способностям во многих странах. Будущий владыка выбирает служение православной России.
Он приезжает в Полтаву, где в местной Славянской семинарии поначалу занимает должность учителя греческого языка, потом – философии. Затем иеромонах Гавриил уезжает в Молдавию, где тамошний митрополит Гавриил Каллимаки (Кэлмашу) посвящает его в сан архимандрита. В Полтаву он возвращается в 1788 г. и с дозволения Святейшего Синода назначается ректором семинарии (с 1786 г. переименованной в Екатеринославскую). Вероятно, уже тогда были оценены уникальные организаторские способности архимандрита Гавриила. Как оказалось, это было началом его грандиозной созидательной деятельности. Хотя в жизни предстояло ещё много конфликтов, борьбы и искушений.
Военные действия очередной русско-турецкой войны 1787—1791 гг. разворачивались на территории Молдавии и Валахии, находившихся под протекторатом России. Вопросы внутреннего управления в княжествах относились к числу важнейших дипломатических задач. Требовались люди, хорошо знакомые с культурой и нравами этих княжеств.
В 1789 г. архимандрит Гавриил был направлен в армию и представлен Главнокомандующему русскими войсками светлейшему князю Г. А. Потемкину. Спустя некоторое время он исполнял обязанности первого члена Ясской духовной консистории. А 26 декабря 1791 г. по Высочайшему указу был хиротонисан в Яссах митрополитом Амвросием, бывшим тогда местоблюстителем Молдовлахийского экзархата, в епископа Бендерского и Белоградского.
В 1791 г. между Османской и Российской империями был заключён мир, по которому Молдавия и Валахия возвращались под турецкое управление, а в церковном отношении – под управление Константинопольского патриарха. По повелению Екатерины II епископ Гавриил 11 февраля 1792 г. был возведён в сан митрополита и назначен экзархом Молдавии, Валахии и Бессарабии. То есть по Высочайшему повелению он стал духовным главой Дунайских княжеств.
Однако его назначение вызвало резкое противостояние со стороны как светской, так и церковной властей, не соглашавшихся с активной пророссийской ориентацией высокопреосвященнейшего Гавриила. Патриарх Константинопольский Неофит VII потребовал добровольного удаления митрополита Гавриила с кафедры, но тот отказался выполнить это требование. Тогда новый молдавский господарь Александр Мурузи отправил митрополита под арестом в Константинополь. Константинопольский патриарх предложил владыке Гавриилу епископскую кафедру в Греции, входившей тогда в православный миллет Оттоманской Турции. Но митрополит не отрёкся от русского подданства даже под угрозой анафемы. Пробыв в турецком плену четыре месяца, он был освобождён по настоятельным требованиям русского посла и вернулся в Россию.
В 1806 г. началась очередная русско-турецкая война, в ходе которой русские войска вновь заняли Дунайские княжества. Для духовного управления ими был призван владыка Гавриил. В 1808 г. Указом императора Александра I митрополиту Гавриилу повелевалось «именоваться паки членом Синода и оного екзархом в Молдавии, Валахии и Бессарабии». Святейший Синод предписал митрополиту Гавриилу принять паству в Молдавии, Валахии и Бессарабии и избрать местопребывание по своему усмотрению. Митрополит избрал столицу Молдавии, город Яссы.
Перед высокопреосвященнейшим Гавриилом стояла задача устроения церковной жизни в соответствии со строгими правилами и порядками, по которым жила Русская Церковь.
Церковная жизнь в Дунайских княжествах находилась в крайнем расстройстве. Формально в Молдавии было три епархии – Ясская, Романская и Гушская (Хушская), и также три в Валахии – Рымницкая, Аржишинская (Арджешская) и Бузевская (Бузэуская). Но главная сложность состояла в том, что централизованного управления в реальности не было: митрополиты жили в Бухаресте и в епархиях практически не бывали. Управление заключалось в перераспределении доходов, полученных от приходов и монастырей, между нуждами самих митрополитов и Константинопольского патриарха.
Между тем, за митрополией числился громадный долг в 200 тысяч левов, употребленных правящими митрополитами на неизвестные цели. Долг следовало заплатить, и эта забота ложилась на плечи экзарха.
Основные усилия митрополита Гавриила были направлены на упорядочение церковноприходской деятельности и жизни монастырей. Экзарх нашел, что в Яссах «церкви строением не худые, утвари хотя и не богаты, но пристойны». Положение же в других городах княжеств было печальным, особенно «надлежащего порядка и благолепия в церквах весьма мало в Валахии и духовенство так необразованно, что как устава церковного не разумеют, так и Божественную Литургию многие порядочно совершать не умеют».
Духовенство в целом было крайне угнетено и унижено. Это в большой степени объяснялось сложившейся общественно-экономической ситуацией в княжествах, а именно – крайней децентрализацией управления. В это время все доходы собирались опосредованно. Диваны (правительственные ведомства) отдавали откупщикам области и отрасли хозяйства. Откупщики собирали налоги практически бесконтрольно, перечисляя обозначенную сумму в казну княжеств.
Понятно, что в системе безжалостного выбивания доходов из населения сан священника значил мало. Духовенство облагалось высокими налогами, священников привлекали к отбыванию натуральных повинностей – использовали в строительстве дорог, общественных, а зачастую и частных, объектов, забирали у них лошадей для различных нужд местных бояр. Священников и дьяконов даже избивали за долги. Ещё менее церемонились с их жёнами и детьми.
Ситуация усугублялась тем, что господари, назначаемые в Стамбуле, в основном, как правило, греки из квартала Фанар, тоже были временными, жадными откупщиками. Всё это вместе являло картину повсеместного падения нравов, безразличия, безысходности.
Митрополит Гавриил начал с простых и очевидных вещей – со строгого учёта и контроля. В октябре 1809 г. по его распоряжению были введены метрические книги: священники должны были давать полную информацию о крещениях, венчаниях, отпеваниях. Здесь был важен не столько экономический аспект, сколько появление внятной юридически полноценной регламентации событий, совершающихся в жизни человека. Это позволило навести порядок в брачно-семейных отношениях, пресечь многожёнство, упорядочить права наследования.
Были также введены книги для учёта церковной утвари, прихода и расхода различного рода сумм, что, помимо контроля, позволяло понять особенности экономической жизни каждого прихода.
Но труднейшей задачей, стоявшей перед митрополитом Гавриилом, было наведение порядка в монастырях княжеств, особенно в «преклоненных» монастырях. Эти молдавские и валашские обители подчинялись каким-либо крупным монастырям на православном Востоке. Они владели местными землями и сёлами, управлялись местными игуменами, но доход отправляли за пределы княжеств.
Речь шла о серьёзных, практически неучтённых средствах, и потому стремление митрополита упорядочить жизнь в этих монастырях вызвало резкий протест высшей церковной иерархии княжеств. Митрополит Гавриил столкнулся с организованным и крепнущим день ото дня сопротивлением, которое было построено на саботаже и интригах со стороны тех, кто не хотел лишаться выгодного положения.
В Молдавии и Валахии митрополиты и епископы имели большую общественно-политическую силу – они присутствовали в Диване и принимали участие в его решениях, а, стало быть, фактически были чиновниками Порты местного уровня. Это было очень выгодное положение, которого им не хотелось лишаться. И потому иерархи превращались во врагов России. Имущественные интересы их были тесно связаны с политическими, это во многом определяло и внутреннюю жизнь епархий.
Русская военная администрация была осведомлена об активной конфронтации многих представителей молдавского и греческого духовного сословия по отношению к митрополиту и давала ей собственную оценку. Так, в декабре 1808 г. в Молдавии были задержаны и обвинены в шпионаже четыре монаха Афонской горы. Генерал-фельдмаршал командующий Молдавской армией князь А. А. Прозоровский писал по этому поводу генералу М. А. Милорадовичу: «Из многих опытов мне известно, что монастыри Афонских гор вообще более похожи на Запорожские Сечи, нежели благопристойные монастыри христианского исповедания, и наполнены бродягами, употребляющимися иногда также лазутчиками от Порты Оттоманской».
Это характеризует политически заострённый настрой некоторой части духовного сословия княжеств, направленный на решение задач, очень далёких от церковной жизни, а уж тем более от заботы о нравственной жизни паствы. Поэтому острые столкновения с высшим духовенством и боярами Дунайских княжеств носили для митрополита принципиальный характер отстаивания полноты и свободы жизни православия, которая в данных обстоятельствах могла быть осуществима только под мощной защитой России.
Было очевидно, что фрондирование оппозиции, желавшей продолжения фанариотской вседозволенности для элиты, которая богатела за счёт истощения края, должно было быть сломлено. И митрополит Гавриил был готов к самым решительным волевым действиям. 28 октября 1810 г. экзарх писал князю Голицыну: «Сии гордые и корыстолюбивые греки с самого начала показывали неудовольствие против нынешнего правительства, при раздаче им приходо-расходных книг обнаружили оное больше, а по рассмотрении счетов и открытия их злоупотреблений открыли совершенно яд злобы, гнездившийся в сердцах их против меня и нынешнего правления. Доселе я старался любовью, кротостью и благотворением исправить их; но наблюдая за их поведением, всегда замечал в них более склонности к турецкому правлению, нежели к российскому. Привыкши к беспорядкам и безотчетным поступкам, они предпочитают то правление, которое довольствуется деньгами, а о порядке и благоустройстве церкви не беспокоятся. Теперь осмеливаюсь утвердительно сказать, что сих буйных самовольцев, не доброхотствующих Российской империи, исправить иначе никак не можно, как только отставить всех составляющих бунтующую шайку от должностей, а на место их определить других по местному усмотрению, молдавских и русских игуменов с тем, чтобы они отсылали в те места, куда какой монастырь принадлежит, уреченное число денег, как по отписным грамотам значится, или и больше, судя по возвышению цен на вотчины; или по крайней мере зачинщиков сего заговора, отрешив от должностей, предать законному суждению за противление власти, за язвительные речи и за соблазн, учиненный не только всему духовенству, но и мирянам».
Собственно, сложность ситуации состояла в том, что административные решения, призванные дисциплинировать все сферы жизни в княжествах, осуществлялись на фоне военных действий, приносящих экономический ущерб местному населению: вынужденная экспроприация продовольствия и лошадей вызывала недовольство крестьян. Потому легко было спровоцировать их протесты.
Для урегулирования сложных конфликтов, неизбежных в ситуации войны, гражданское управление княжествами и председательствование в Диванах было возложено на сенатора С. С. Кушникова (племянника историка Н. М. Карамзина) – доблестного военного, участника русско-турецкой войны. В его задачи входило установление мягкого правления России с учетом традиций и нравов местного населения, при условии ограждения обывателей от произвола местной администрации.
Таким образом, предпринимались серьезные усилия для того, чтобы при наведении в княжествах порядка не только не были бы задеты интересы местных жителей, но чтобы местное население было восстановлено в правах и защищено от жадности откупщиков. Уверенной рукой экзарх Гавриил выправлял удручающее положение на церковном поле.
Впрочем, размах его деятельности захватывал разные стороны жизни края. Он подходил к решению проблем с системным взглядом преобразователя, для которого подъём церковной жизни должен повлечь подъём всех сторон жизни края. Митрополит Гавриил целенаправленно формировал общественно-церковное пространство, заботился обо всём, что касалось церковной жизни. Так, в октябре 1808 г. при екзаршей митрополии был создан певческий хор. Можно оценить заботу и внимание митрополита к красоте и благолепию богослужения по тому, что регент хора, Пётр Гетопанов, был специально переведён по просьбе преосвященнейшего Гавриила из самой Киевской епархии.
В том же 1808 г. митрополит Гавриил написал Александру I о наличии больших запасов различных руд в Карпатских горах. Его донесение послужило началу геологоразведочных работ в Карпатах под руководством чиновника горного ведомства, статского советника Ивана Ивановича Эйхфельда. В этих работах принимали участие Андроник Донич, в будущем переводчик и историк, М. Озмидов, архитектор и землемер, позднее занимавшийся устройством селитроварен в Лэпушне и Оргееве, автор первых планов застройки «верхнего Кишинёва». Закипела жизнь, привлекавшая активных людей. Внимательный взгляд митрополита примечал таких людей, и они становились его соработниками на долгие годы. Митрополит умел собирать вокруг себя ярких и активных деятелей.
Предположения о наличии руд в результате разведки подтвердились, но непосредственные разработки начаться не успели. По заключённому 16 мая 1812 г. миру между Россией и Турцией (Бухарестскому договору) Валахия и Молдавия вновь отходили к Оттоманской империи. Все реформы в Церкви были свёрнуты, фанариоты вернулись к привычному и необременительному управлению этими территориями через откупщиков. К России была присоединена только Бессарабия – небольшая территория между Чёрным морем и реками Дунай, Прут, Днестр.
С этого времени Бессарабия более чем на столетие стала частью Российской империи, затем – Советского Союза (МССР), и до сих пор остаётся канонической территорией Русской православной церкви. Для адаптации Бессарабии к условиям жизни в составе Российской империи было положено много сил. И в позитивном развитии этих процессов велика роль митрополита Гавриила.
Митрополит со всем своим штатом выехал в Бессарабию и поселился в городе Кишинёве, где ему было поручено составить план образования новой епархии. Она стала называться Кишинёвской и Хотинской, и её статус был повышен до уровня митрополии и экзархата.
Для того чтобы понять направление усилий митрополита по преобразованию Бессарабии, стоит оценить условия, в которых начиналось развитие края. Для этого лучше всего обратиться к свидетельствам современников. Первым серьёзным документом было «Краткое статистическое описание Заднестровской области, присоединённой к России по мирному трактату, заключенному с Портою Оттоманскою в Бухаресте 1812 года», составленное протоиереем Петром Куницким, ближайшим сподвижником митрополита Гавриила.
Куницкий определяет край так: «В сем расстоянии земли заключается Бессарабия, то есть: Исмаильская, Килийская, Аккерманская и Бендерская крепости с их округами и Буджак, так называемая степь, на которой кочевала до 1807 года Татарская Ханская орда, и шесть уездов, отошедших от Молдавии по нахождению по левой стороне Прута». Здесь есть «700 церквей по 200 душ, значит более 100000 христиан мужеского пола, кроме жидов, коих здесь великое множество».
Протоиерей Пётр Куницкий описывает плодородную и солнечную землю, где живут крестьяне и ремесленники, виноделы и пчеловоды. Они производят много полезных и конкурентоспособных товаров, но не хотят расширять свои хозяйства, а значит, развивать край, во-первых, из-за десятилетиями сформированной привычки к высоким поборам откупщиков, делавшим бессмысленным их труд, а во-вторых, из-за крайне низкого образовательного уровня, а потому – отсутствия перспективного мышления.
Принципиально важно то, что протоиерей Пётр Куницкий говорит о качестве образования: «…Не только низшего состояния обыватели не просвещены, и вовсе безграмотны, но даже бояре и самое духовенство весьма недалеко отошли от простого состояния. Не потому однако ж, чтобы они не имели охоты или способности, ибо всякой почти бояр имеет в доме одного или двух учителей иностранных, и дети боярские весьма хорошо успевают в изучении языков. Все бояре говорят кроме природного Молдавского языка по Гречески и по Французски, а многие и по Немецки и по Итальянски. Но о словесности и других познаниях почти никакого познания не имеют. Сего причиною: во-первых, неблагонамеренные учителя, которые получая весьма великие деньги и содержание от родителей вверяемых им детей, учат воспитанников своих только именовать вещи иностранными словами, а не открывают им пути к дальнейшим успехам в науках. Прежние Правители не только не обращали никакого внимания, но, кажется, еще с намерением старались содержать Молдаван в невежестве».
Куницкий полагает, что именно необразованность местной элиты и позволяла насаждать греческое управление краем. Этим описанием протоиерей Пётр Куницкий обозначил принципиальную разницу между колониальным управлением и признанием региона равноправной частью административно-культурного целого.
Разнообразные и разноуровневые проблемы определили фронт деятельности митрополита Гавриила, где не было второстепенных задач, а были только остро актуальные. Важно было организовать митрополию практически с нуля. Важно было создать условия для получения местной молодёжью основательного образования. Важно было вывести приходские храмы из постыдной нищеты и мизерабельности. Ознакомившись с положением дел, митрополит Гавриил нашёл, что в Бессарабии церквей очень мало, и священников не много, «которые порядок церковный отчасти разумеют». Церкви были очень бедны. Важно было принимать участие в решении сиюминутных общественно-административных проблем, которые, естественно, никогда не кончались.
Проблему образования митрополит Гавриил решает кардинально. 30 сентября 1812 г. он издал указ об учреждении в Кишинёве духовной семинарии, даже не дожидаясь ответа от Святейшего Правительствующего Синода, будучи уверен в положительном характере этого ответа. Указ определял важные идейные и просветительские цели семинарии: «В школе должны обучаться дети как духовенства, так и иных сословий. Учащиеся своей образованностью и примерным поведением будут производить благоприятное впечатление на соседние народы, формируя у них положительный образ российского руководства этим краем».
Преподавательский состав подбирался тщательно. Многие из преподавателей были выпускниками Киевской духовной академии. Главой духовной семинарии был назначен протоиерей Пётр Куницкий, бывший до этого ректором Ясской духовной школы.
С протоиереем Петром митрополит Гавриил сотрудничал давно. В его обширной деятельности были необходимы энергичные и грамотные помощники, при этом обладавшие определенными качествами. Ещё 20 июня 1808 г. он писал обер-прокурору Синода: «Имея в предмете образования здешнего духовенства и стараясь образование, сколько можно, приблизить к порядкам, нахожу необходимость в таком духовном чиновнике, который бы при знании обрядов грекороссийской церкви и устава, разумел и порядок делопроизводства, также греческий и волоский языки. Таковые способности имеет Екатеринославской епархии, города Одессы, соборной Николаевской церкви протоиерей Пётр Куницкий. <…> Сии способности протоиерея Петра Куницкого, соединенные с добропорядочным поведением, из детства его мне известным, дают надежду, что он много может облегчить затруднения в образовании здешнего духовенства и содействовать к возможному учреждению порядков».
Пётр Семёнович Куницкий родился в 1774 г. в семье священника. Воспитание получил в полтавской Славянской семинарии, которую окончил при архимандите Гаврииле (Бэнулеску-Бодони), в то время – профессоре и ректоре семинарии. Ряд исследователей считают Куницкого одним из лучших эллинистов России, подготовленных Бэнулеску-Бодони.
В 1798 г. Пётр Куницкий принял сан священника и «за опытность в делах и благонамеренность» стал, по распоряжению митрополита Гавриила, членом консистории и семинарского правления. После отъезда преосвященного Гавриила в Яссы они с протоиереем продолжали поддерживать отношения в регулярной переписке. На отца Петра смотрели как на деятеля, способного самостоятельно и энергично решать сложные задачи управления.
Вскоре он был переведен в Одессу на место настоятеля Николаевской соборной церкви. Протоиерей Пётр видел, что одесский собор мал и неудобен, а строительство четырёх городских храмов, заложенных Бэнулеску-Бодони еще в 1795 г., приостановлено. Куницкий поднял вопрос о скорейшем продолжении работ. Под его влиянием герцог де Ришельё, в то время градоначальник Одессы, представил правительству новые планы собора и выхлопотал «знатную денежную сумму». Через три года храм был окончен.
В начале 1809 г. уже в Яссах отец Пётр Куницкий принимал деятельное участие во всех мероприятиях по учреждению Молдовалахской епархии. Он выполнял важные дипломатические поручения в борьбе митрополита Бэнулеску-Бодони с греческими настоятелями «преклоненных» монастырей. Столь серьёзная миссия свидетельствует о доверии к священнику со стороны экзарха, который мог положиться на административный опыт и дипломатические способности Куницкого. В дальнейшем Куницкий не раз выполнял ответственные поручения митрополита. Он и стал первым ректором Кишинёвской духовной семинарии.
Префектом семинарии был назначен Ириней Нестерович, замечательный церковный деятель и удивительная личность, много послужившая Православной Церкви. Он, сын священника, после окончания Киевской духовной академии был переведён в Кишинёв, где принял участие в устройстве семинарии и пансиона при ней. В 1813 г. был пострижен в монашество и рукоположен в иеромонахи, а в 1815 г. возведён в сан игумена Городищенского Успенского монастыря в Бессарабии. 25 мая 1817 г. произведён в сан архимандрита Курковского Рождества Богородицы монастыря Кишинёвской и Хотинской епархии и назначен ректором Кишинёвской духовной семинарии. В 1824 г. занял место законоучителя в 1-м Кадетском корпусе в Санкт-Петербурге. 31 января 1827 г. хиротонисан в епископа Пензенского и Саратовского.
Об обаянии и удивительных педагогических способностях отца Иринея свидетельствует писатель-мемуарист Ф. Ф. Вигель в своих знаменитых «Записках». В части, посвящённой Бессарабии, он говорит «об архимандрите Иринее, который весь жар пылкой души своей и цветущих лет посвятил единственно добродетели, религии и образованию юношества». Но самую развёрнутую характеристику этого выдающегося пастыря мы находим в рассказе Н. С. Лескова «Кадетский монастырь», в котором архимандрит Ириней был прототипом одного из главных героев:
«Мне теперь думается, да и прежде в жизни, когда приходилось слышать легкомысленный отзыв о религии, что она будто скучна и бесполезна, – я всегда думал: «вздор мелете, милашки: это вы говорите только оттого, что на мастера не попали, который бы вас заинтересовал и раскрыл вам эту поэзию вечной правды и неумирающей жизни». А сам сейчас думаю о том последнем архимандрите нашего корпуса, который навеки меня облагодетельствовал, образовав мое религиозное чувство. Он учил в классе и проповедовал в церкви, но мы никогда не могли его вволю наслушаться, и он это видел: всякий день, когда нас выпускали в сад, он тоже приходил туда, чтобы с нами разговаривать. Все игры и смехи тотчас прекращались, и он ходил, окруженный целою толпою кадет, которые так теснились вокруг него со всех сторон, что ему очень трудно было подвигаться. Каждое слово его ловили. Право, мне это напоминает что-то древнее апостольское».
Должность семинарского эконома занял протоиерей Кишинёвского кафедрального собора Исидор Гербановский, позднее – законоучитель Ришельёвского лицея в Одессе.
Вот на каких «дрожжах» растил первую семинарию в Кишинёве митрополит Гавриил.
К октябрю 1812 г. учебно-административная часть семинарии была готова к началу занятий, но открытие пришлось отложить до зимы 1813 г. из-за отсутствия помещения. Поначалу занятия проходили в двух комнатах и в церковном доме при кафедральном соборе.
Но уже к 1817 г. для семинарии был построен большой двухэтажный дом. На первом этаже находились четыре класса, кабинет ректора, преподавательская комната и больница. На втором – ещё четыре учебных класса и обширный зал для торжественных актов, где было место для певческого хора, библиотека. Позади всех построек был разбит большой сад.
Во второй половине главного семинарского корпуса расположился Благородный пансион – первое в Бессарабии светское учебное заведение. Таким образом митрополит Гавриил решал задачу не только духовного, но и светского образования, понимая, что край не может развиваться без образованной национальной элиты.
Программа пансиона включала глубокое изучение языков. Митрополит писал: «Языкам же обучать преимущественно и непременно: Российскому, яко владычествующему; Молдавскому, дабы обучающие могли на оном проповедовать народу слово Божие и добрую мораль; Латинскому, яко от оного происходит и может обогащаться национальный; Греческому, яко на оном писаны оригиналы догматов и учение христианского закона, прочим же по произволению».
В число обязательных предметов входили богословие, логика, грамматика, риторика, философия, история, география и математика. А также и катехизис – «для наставления юношества в христианской православной вере, любви к Богу, Государю, Отечеству и ближнему, а также почтению к родителям и начальству», как писал митрополит И. М. Гартингу, гражданскому губернатору Бессарабской губернии (1813—1817 гг.). «Ибо молдавские бояре не хотят видеть своих детей лишенными духовной пищи». Царь и Синод разрешили открыть Благородный пансион «впредь до устройства гражданского училища», которое было открыто лишь в 1833 г.
И в семинарию, и в пансион принимались дети от 8 до 12 лет. Дети духовенства учились бесплатно. Содержание пансионеров оплачивали родители. Но, как правило, 10-12 учеников обучались на казенный счет, так что возможность получить образование была и у детей из бедных семей.
Пансион должен был готовить чиновников для местной администрации. Окончившие полный курс обучения выпускались в чине XII класса Табели о рангах и могли поступать на гражданскую службу или в университеты. Его выпускниками были братья Хаждеу, К. Негруцци, А. Руссо, А. Донич, К. Стамати…
С первых же дней перед митрополитом Гавриилом встала сложная задача собирания епархии – из разрозненных, бедных храмов, рассеянных по всей территории Бессарабии, из священников, униженных поборами и пренебрежением местных феодалов. 4 ноября 1812 г. экзарх Гавриил сделал представление Святейшему Синоду «на счет устроения новой епархии», в которой насчитывалось городов и селений 755, а приходских церквей – 749.
Митрополит писал: «Хотя для меня после Киевской Митрополии и при Екзаршем звании сия епархия, по мнению некоторых, не классна; но я, привыкши считать себя приличным служить везде, где только польза Церкви и Отечеству требует, согласен принять на себя устроение и управление оной, имея в пособии и Викарного Преосвященного Бендерского и Аккерманского Димитрия».
Митрополит, всегда собиравший вокруг себя талантливых и верных людей, безошибочно выбрал в качестве ближайшего помощника Димитрия Сулиму. Отец Димитрий Сулима с 1811 г. безотказно нёс труд созидания епархии рядом с митрополитом, а после его смерти ещё два десятилетия ею руководил. Именно преосвященный Гавриил постриг Сулиму в монашество с именем Димитрий. Затем иеромонах Димитрий был рукоположен в сан викарного епископа при Молдовлахийском экзархате с титулом «Бендерский и Аккерманский». С этого времени митрополит и викарий совместно трудились над укреплением и развитием православной Бессарабии.
Помощь викария стала особенно важной после того, как митрополит Гавриил в январе 1812 г. был вызван из Ясс в Санкт-Петербург по званию члена Святейшего Синода и члена Комитета по валахо-молдавским делам и Бессарабии. Владыке предстояло частое и долгое пребывание в столице.
Однако митрополит Гавриил выработал тактику управления епархией. Он определял её так: «…Управление оной Епархией благоволено было б позволить приноравливать к здешним обычаям, где закону не противно: ибо сие требует спокойствие народа сего <…> Причем дабы духовенство здешнее при поступлении под скипетр Благочестивейшего Монарха Всероссийского чувствовало сугубую милость и покровительство Его Императорского Величества…». Митрополит уже с самого начала попросил освободить духовенство края от зависимости от откупщиков, взимающих дань с местных земель и посевов, а также от земских повинностей. Синод поддержал просьбу митрополита, и Скарлат Стурдза, первый гражданский губернатор Бессарабии (1812—1813 гг.), отменил все налоги и повинности для её духовенства.
Центром митрополии митрополит Гавриил решил сделать небольшой городок Кишинёв. Наместник Бессарабской области А. Н. Бахметьев полагал, что удобнее было бы сделать центром Бендеры – город, отстроенный вокруг мощной крепости основательными зданиями. Однако митрополит настоял на своём решении, выкупил для казны и городок Кишинёв, и окрестные сёла, принадлежавшие двум монастырям и частным владельцам. Он устраивал губернский город на новом месте, и тем закладывал архитектонику административного и культурного пространства Бессарабии.
Некоторые объяснения этому решению мы находим у протоиерея Петра Куницкого: «Город Кишинёв есть самый удобнейший для резиденции областного или губернского Правительства, как потому, что оный находится посередине области, так и потому, что с одной стороны довольно лесу и камней для зданий, а с другой – пространственная степь. Также и вода здесь ключевая, и воздух чистый, по каковым причинам сей город многолюднее других здешних городов». Так вызрел замысел относительно города, удобного для жизни и доступного для общения.
Естественным образом резиденция митрополита стала городским центром, вокруг которого в первое время группировалось молдавское боярство. Постепенно сюда, в Кишинёв, начали приезжать чиновники, военные, учителя, строители, купцы, деловые люди из России. Город рос, создавалась насыщенная культурная среда, возникали новые центры культурного притяжения.
Выбор места для постройки самого здания митрополии, названного позднее Архиерейским домом, свидетельствует о силе творческого воображения экзарха, его незаурядном инженерном мышлении и умении реализовывать свои смелые планы. Митрополичий дом было решено построить в версте от основного поселения, на западной стороне высокого холма. Митрополита не смутило то, что место для постройки было неудобным – испещрённым буграми, поросшим диким кустарником. Площадку для строительства разровняли, и обозначился план митрополии и Соборной площади, а также и перспектива нового города на холме.
Грандиозные планы требовали и огромных средств. Митрополит Гавриил вёл переписку с Дюком де Ришельё, искал и находил жертвователей, благотворителей. Возникла проблема поиска квалифицированных рабочих, имеющих опыт строительства сложных архитектурных сооружений. Митрополит сам ездил по всему юго-западному краю, искал, привозил. Строили всерьёз, прочно, солидно.
В 1834 г. был утверждён генеральный план Кишинёва. Постепенно появились прямые и широкие улицы. Прямоугольная сетка широких улиц соответствовала принципам застройки южных городов Российской империи. Конечно, город складывался трудно, вытесняя хаотичную застройку. По описанию вице-губернатора Бессарабии Ф. Ф. Вигеля, современника А. С. Пушкина, «сия древняя часть города и доныне существует. Въезжая в нее, равно страдают и взор, и обаяние: она состоит из излучистых переулков, наполненных жидами и унизанных лачужками, тесно друг к другу приклеенными». Постепенно город упорядочивался ровными прямыми улицами. Создавался новый образ города и мира.
К 1816 г. был построен митрополичий дом с домовой церковью во имя Покрова Пресвятой Богородицы. Рядом с ним была возведена Крестовая церковь.
Эти здания строились по проектам талантливого архитектора – архимандрита Иоанникия (Шикова), отдавшего свою жизнь служению Церкви в Бессарабии. Его деятельность была многообразной, он был верным соработником и продолжателем начинаний митрополита Гавриила, по зову которого приехал в Кишинёв.
Будущего архимандрита-архитектора в миру звали Иван Шиков, родился он в 1777 г. в купеческой семье. В 16 лет Иван принял монашеский постриг с именем Иоанникий в Нямецком монастыре, где прослужил 12 лет переписчиком. В 1805 г. он получил назначение в Александро-Невскую лавру в Петербурге. Пребывание в Санкт-Петербурге сформировало вкус отца Иоанникия, он многому научился.
В 1810 г. молодого инока по приказу митрополита Гавриила (Бэнулеску-Бодони) перевели в штат экзархата в Яссы – на должность ризничего—заведующего всей церковной утварью. А спустя два года митрополит Гавриил уже поручил отцу Иоанникию составить проект, вычертить план и фасады будущих зданий митрополии. На протяжении строительства автор вёл и технический надзор всего процесса. Когда открылась духовная семинария, отец Иоанникий стал преподавать в ней математику, рисование, алгебру, географию и физику. Он также заведовал и семинарской библиотекой.
По проекту архимандрита Иоанникия в 1814 г. в Кишинёве была заложена Свято-Георгиевская церковь. Он возводил двухэтажный настоятельский корпус в монастыре в Каприянах, принимал участие в строительстве кишинёвского Рождественского кафедрального собора, разработал проект трёхпрестольного Преображенского собора в Бендерах. Многотрудную творческую земную жизнь архимандрит завершил в Свято-Успенском Гербовецком мужском монастыре, где был и настоятелем.
Для поднятия образовательного уровня бессарабского духовенства, да и мирян, необходима была богословская и богослужебная литература, катехизисы, книги и учебные пособия. И в 1813 г. при митрополии начала действовать типография – первая в Бессарабии. В 1818 г. по инициативе Библейского общества, членом которого был митрополит Гавриил, в Москве и Петербурге было отпечатано и прислано в Бессарабию 4005 экземпляров Нового Завета на молдавском языке и 250 – на греческом.
Начальником духовной типографии был также назначен архимандрит Иоанникий. Здесь срочно печатались учебные таблицы на молдавском языке для взаимного обучения по методу Ланкастера. Для решения задачи быстрого и массового овладения населением грамотой этот метод казался самым доступным. За эту работу архимандрит Иоанникий удостоился ордена Святой Анны второй степени.
Значение деятельности митрополита Гавриила в сложных процессах адаптации Бессарабского края к новым, трудно приживающимся порядкам невозможно переоценить. В период столкновения разных типов управления, не утвердившихся до конца законодательных норм неизбежными были смятение и растерянность людей, равно как и злоупотребления со стороны власть имущих временщиков. Всё это происходило на фоне национального смешения народов, различных по этническим корням и исповеданию, – народов, которые проходили в то время через Бессарабию, гонимые непростыми историческими событиями.
Вот как описывает эти процессы писатель и журналист, первый издатель журнала «Отечественные записки» П. П. Свиньин: «…Область сия потеряла много от побегов за границу болгар и молдаван, не могших переносить тягости земских повинностей и притеснений. Причинило сие по меньшей пропорции убыли в народонаселении до 3000 семейств. В начале 1814 года по сим обстоятельствам большая часть жителей готова была бежать по турецкую сторону Прута, но остановлена была отеческим увещанием преосвященного Экзарха». Это означает, что слово митрополита Гавриила было столь весомым и авторитетным, что оказывалось значимым для людей, в том числе, и в решении жизненно важных вопросов. В его заступничество верили, и верили оправданно.
Администрация края создавала условия для развития ремесленного, мануфактурного производства и торговли, предоставляя мастерам и торговцам большие налоговые льготы. Это со временем обусловило интенсивное заселение Бессарабии выходцами из западных губерний России и европейских стран. Надписи на уличных вывесках были на французском, польском, русском, немецком и армянском языках.
Особенно важно отметить участие митрополита и бессарабского духовенства в борьбе с эпидемией чумы, охватившей юго-западные земли в 1812—1814 гг. В августе 1812-го болезнь появилась в городе Хотин, а спустя полгода, к апрелю 1813-го, уже вся Бессарабия была окружена карантинной стражей. Болезнь свирепствовала в турецких пределах, с которыми тогда существовали достаточно тесные мелкие торговые связи. Хотя до сих пор нет доказательств, что эпидемия проникла именно с территории Турции. Есть основания считать, что в результате возросшей хозяйственной деятельности в Причерноморье были вскрыты реликтовые природные очаги чумы.
Однако эпидемиологические меры необходимо было соблюдать, а это наталкивалось на сопротивление людей. Они пытались, насколько возможно, скрыть свою болезнь, заражая при этом окружающих, не давали уничтожать заражённые постройки и больной скот, стремились поддерживать хозяйственные контакты и родственное общение с заражёнными районами.
Митрополит Гавриил распорядился постоянно совершать общественные молитвы с разъяснениями о масштабах нависшей над краем опасности и необходимости принятия мер. Он обратился к населению с таким воззванием: «Язва сия не только истребляет людей с потомством, но в пресечении ея и стяжание, с трудами многих лет приобретенное, и самые жилища превращаются в пепел; впустившие сию заразу в границы, трудно ея истребить; при самых строжайших мерах всегда может притаиться, особливо у тех, кои с жадностию и корыстолюбием прячут и утаивают свои пожитки, доставшиеся из заразительной Турции, или тайно имеют соединение с жителями, где существует зараза». Митрополит взывал не только к здравому смыслу, но и к христианскому нравственному чувству бессарабцев.
И на такой призыв он имел полное право. Наряду с врачами, боровшимися с эпидемией, в непосредственной близости с больными находились и священники. Они напутствовали умирающих, утешали, поддерживали людей, объясняли необходимость гигиенических мер. Многие из священнослужителей в результате заражались и умирали. Были даже выработаны правила защиты священников от прямых контактов с заболевшими; например, причащать умирающего следовало через окно при помощи лжицы (специальной ложечки с длинной ручкой для причастия), привязанной к длинной палке.
Однако священники в любом случае не оставляли людей в беде. Известно о деяниях доброго пастыря Хотинской соборной Николаевской церкви протоиерея Никифора Круковского. В самый разгар чумного заболевания он исполнял все христианские требы, неоднократно обходил вокруг города со святыми иконами, освящал воду, увещевал народ.
Деятельность митрополита Гавриила с очевидностью выходила за границы церковного управления отдельной епархией. Доскональное знание общественно-политического положения восточных княжеств, широкое стратегическое видение исторических процессов, особое доверие, которое испытывал по отношению к владыке император Александр I, превратили митрополита Гавриила (Бэнулеску-Бодони) в фигуру общегосударственного значения.
Неутомимые труды митрополита Гавриила и его сподвижников были направлены на укрепление единого духовно-культурного пространства Бессарабии. Конечно, эта задача решалась впоследствии на протяжении долгих десятилетий – путём кропотливого воспитания талантливого юношества, преодоления безграмотности, утверждения в сознании людей уверенности в незыблемости духовных основ жизни. Эта задача не могла быть решена в полном объёме при жизни владыки – однако важен ведь ещё и сам горизонт, к которому движется общество, преодолевая на своём пути те или иные несовершенства. И этот горизонт был определен митрополитом Гавриилом – благодаря его смелому видению развития Бессарабии как части восточно-христианской культуры под защитой сильной Российской империи.
Скончался митрополит Гавриил 75-ти лет от роду 30 марта 1821 г. в 6 часов утра. Был погребён в Каприянском Успенском монастыре. Место своего погребения он заранее указал сам.
Сегодня, видя исторические результаты деятельности этого поистине великого человека, мы можем оценить и значение того обстоятельства, что у истоков развития Бессарабской губернии оказалась личность такого масштаба. Главным было то, что митрополит Гавриил мыслил системно, решая не локальные, а принципиальные задачи. А задачи эти были предопределены для восточно-христианского архиерея, получившего превосходное богословское образование, самой историей. Владыка Гавриил (Бэнулеску-Бодони) стремился воплотить идеальную модель симфонии Церкви и Царства, церковной иерархии и общественности, людей, живущих на этой земле. И для того, чтобы деятельность этих людей была подчинена законам блага, основанного на Домостроительстве Божием, он трудился всю свою долгую святительскую жизнь. Многое из им задуманного удалось.