Так озаглавил свою статью о Молдове американский журналист Чарльз Баусман, которую портал «Традиция» публикует ниже. Даже если у кого-то отдельные утверждения автора вызовут несогласие, мы считаем это нормальным. Во-первых, потому что взгляд на тебя со стороны не может совпадать с твоим собственным, с тем, как самого себя оцениваешь ты. И, во-вторых, психологи не дадут соврать, знать, как тебя видят со стороны всегда полезно – хотя бы потому, что, погружаясь в собственные эмоции, мы часто теряем способность здраво оценивать происходящее. Итак, взгляд на Молдову со стороны. На этот раз – издалека, с Западного полушария.
Преследование Молдовы и ее 800-летней церкви со стороны ЕС продолжаются беспрепятственно, и на то есть веские причины. Отзыв спустя 3 месяца после моего недавнего визита.
Пока неясно, принесут ли мирные переговоры между Россией и США какие-либо результаты. Многие утверждают, что сделка неизбежна, поскольку Украина продолжает стремительно рушиться, и в ее интересах заключить сделку сейчас, какой бы неприятной она ни была, а не столкнуться с еще худшими последствиями через несколько месяцев.
Другая точка зрения, широко распространенная в Москве, заключается в том, что сделки не будет, потому что те, кто принимает решения по Украине, – то есть администрация Трампа, – не заинтересованы в ней, несмотря на активную дипломатическую деятельность, которую эта точка зрения считает циничной уловкой. Логика здесь такова: Трамп мог закончить эту войну в любой момент с момента вступления в должность, как он и говорил во время своей предвыборной кампании – он мог закончить ее за один день, и что это абсурд, что Украина или ЕС имеют какое-либо влияние на этот вопрос, потому что США одни контролируют военные ресурсы, необходимые для ведения войны. Эта точка зрения утверждает, что Трамп пытается затянуть войну как можно дольше, не заботясь о благополучии Украины, о том, что с ней произойдет после войны, или об ужасающих человеческих жертвах с украинской стороны. Это всего лишь попытка как можно дольше связать Россию, нанести ей как можно больший ущерб с точки зрения жертв и издержек, убить как можно больше украинцев (которые на самом деле являются русскими), заставить Россию нанести как можно больший ущерб украинским городам – которые в конечном итоге окажутся под ее контролем – а также получить прекрасную возможность испытать оружие и заработать деньги, продавая как можно больше до окончания войны. Вишенкой на торте является то, что расходы лягут на плечи ЕС в рамках более масштабной стратегии ослабления Евросоюза.
Оба эти аргумента убедительны, и я вижу в них смысл, поэтому я отношусь к ним с вероятностью 50/50. Я считаю, что существует 50-процентная вероятность того, что Россия захватит Одессу и прилегающую к ней Одесскую область. А это значит, что российская территория будет граничить с Молдовой и её отколовшимся пророссийским Приднестровским регионом.
Таким образом, внезапно маленькая Молдова – беднейшая и одна из самых маленьких (население 2,4 миллиона) стран Европы – приобретает огромное значение. Это объясняет, почему ЕС так одержим идеей доминирования над ней и навязывания ей своей глобалистско-гомосексуальной социальной повестки.
Некоторые читатели могут задаться вопросом, почему я в заголовке описываю эту страну как наполовину русскую, когда на самом деле она лишь примерно на 8 % русская по крови и примерно на 80 % румынская – что, по сути, то же самое, что и молдавская по происхождению. Мой мотив в том, что из-за 200-летнего периода пребывания в составе России Молдова в культурном и языковом отношении стала в равной степени русской и румынской, как я объясню ниже.
В середине сентября я посетил Молдову по приглашению активистов Православной Церкви, незадолго до важных парламентских выборов, чтобы рассказать о заявлениях этих активистов о том, что Молдавская Православная Церковь, к которой принадлежит 95 процентов молдаван, подвергается жестоким репрессиям, очень похожим на те, что происходят на Украине. Я писал об этом в сентябре: «Молдова и ЕС жестоко нападают на православное христианство». Во время той поездки я понял, что Молдова, о которой никто никогда не говорит, не думает и которой никто не интересуется, на самом деле представляет собой исторически интересный объект в контексте конфликта между Россией и Западом. Поэтому я решил связаться с нашими молдавскими православными друзьями, которые были такими любезными, радушными и щедрыми хозяевами в сентябре, и спросить, что произошло с сентября.
В двух словах, они говорят, что преследования продолжаются беспрепятственно и что незаконные меры продолжаются в полную силу, но есть и основания для оптимизма.
Прежде, чем перейти к подробностям, я хочу объяснить, почему Молдова становится настолько стратегически важной, если Россия захватит Одесскую область. Это связано с замечательной историей этого отдаленного уголка Юго-Восточной Европы и тем фактом, что с 1812 по 1991 год (178 лет) она полностью входила в состав Российской и Советской империй, с кратким межвоенным периодом между 1917 и 1940 годами, когда она была частью Румынии. Детали этого почти двухвекового периода в составе России объясняют, почему она остается такой пророссийской по сей день.
Россия отвоевала её у Османской империи, где она страдала от преследований и оккупации в течение 270 лет. До этого она была воинственным, независимым княжеством на периферии Византийской империи, существовавшим со времен Римской империи. Православное христианство она приняла в середине XIV века. Поскольку Молдова находилась на границе с Византией, ей приходилось неустанно бороться вместе со своими соседями, такими как сербы, болгары, русины и румыны, за защиту своей веры. Эта военная история, полная кровопролития за веру, отчасти объясняет, почему все эти страны до сих пор так преданы ей и сочувствуют русским за то, что те в конечном итоге освободили их от рабства исламу. Молдаване веками воевали с Венгрией, Польшей, Золотой Ордой, пока их наконец не покорили османы. Таким образом, Молдова – несмотря на этническое сходство с Румынией по крови, языку и вере – не была независимым государством последние 500 лет, за исключением последних 30, в течение которых ей было трудно утвердить сильную национальную идентичность.
Многие забывают, что быть вассалом на периферии Османской империи было жалким положением. Это означало нападения на веру, подавление религии и необходимость бороться с османскими работорговцами. Кроме того, они сталкивались с высокими налогами и постоянной эксплуатацией. Поэтому молдаване видели в русских желанных освободителей и православных братьев, а не враждебных оккупантов.
Кроме того, нахождение на периферии Османской империи обычно представляло собой экономический тупик, поскольку османы ничего не делали для экономического развития своих вассалов, и вассалы были сильно ограничены в своих возможностях, больше беспокоясь о том, как платить дань и избегать работорговцев. Русские же, напротив, поощряли экономическое развитие и способствовали ему инвестициями, финансами и инфраструктурой. Они также поощряли расцвет веры и строили церкви и соборы.
Тем не менее, ко времени русской революции Молдова была очень идиллической страной, лишенной признаков развитой экономики. В течение следующих 18 лет Молдова была частью Румынии, которая практически ничего для неё не сделала в плане инвестиций и экономического развития, поскольку у Румынии в то время были свои проблемы. В 1940 году сюда вошел сталинский СССР, который, по-советски, после войны начал масштабные инвестиции в промышленность, инфраструктуру, электроэнергетику, образование и городское строительство. Советы также поощряли полную интеграцию более отдалённых республик с метрополией, что означало, что многие выходцы из этих небольших республик поселились в России или получили там образование. Широко распространились межэтнические браки.
Поскольку в Молдове не хватало квалифицированных специалистов для управления этой современной промышленностью, многие русские, украинцы и представители других народов Советского Союза поселились в Молдове, будучи направлены туда для экономического развития страны. Они строили заводы, огромные электростанции, дороги, университеты, больницы и все атрибуты советской экономической и культурной жизни. Молдаван отправляли в крупные советские города для получения образования и прохождения военной службы, и часто они там и селились. Это было типично для советской этнической инженерии. Они поощряли смешение народов со всего Советского Союза, и таким образом происходило огромное взаимопроникновение различных народов из разных республик, разбросанных по России и Украине – двум экономически мощным республикам.
Аналогично, Советы пытались подавить национальную идентичность. За пятьдесят лет, пока Молдова была частью Советского Союза, русский язык стал лингва франка – языком торговли, образования и культуры. Молдавский язык – который по сути идентичен румынскому – не преподавался в школах, а его использование подавлялось. В результате сегодня Молдова практически полностью двуязычна: 90 % населения говорит на русском языке в дополнение к своему родному молдавскому (румынскому). Свободное владение русским языком практически повсеместно распространено в городских центрах, тогда как в сельскохозяйственных провинциальных регионах более распространен молдавский язык, но большинство также хорошо говорит по-русски.
Молдаване не только в основном свободно владеют русским языком, но и очень сильно отождествляют себя с русской культурой и считают себя неотъемлемой частью большего русского мира. Их потребление фильмов, книг, медиа и социальных сетей, по сути, больше ориентировано на русскую культуру, чем на румынскую, просто потому что количество контента на русском языке намного больше. Они довольны своей привязанностью к русскому языку и не воспринимают его как нежелательное иностранное вторжение. Их общая вера с Россией усиливает это, и связи между двумя Церквями прочны и тесны: молдавские верующие почитают русских святых (в России гораздо больше святых, чем в любой другой стране) как своих собственных и получают огромную пользу от сокровищницы русского духовного контента, опять же, на русском языке.
Кроме того, страна также разделена по степени привязанности к России в зависимости от того, находятся ли регионы на востоке или на западе, причем восточные регионы более русскоязычны. Это особенно ярко проявилось во время нашей поездки в Приднестровье, длинную узкую полосу земли, тянущуюся с севера на юг вдоль восточной границы Молдовы с Украиной. Атмосфера там очень напомнила мне города на востоке Украины.
Тирасполь, столица Приднестровья, исторически совсем не молдавский; скорее, это квинтэссенция России, основанная легендарным русским генералом Суворовым в 1795 году после разгрома турок. Прогуливаясь по его очаровательным центральным проспектам, площадям и паркам, ощущаешь себя абсолютно, на 100 % русским. В нем нет ничего молдавского, и честно говоря, чувствуешь себя так, будто находишься в Мариуполе, Донецке или Крыму. Большим сюрпризом для нас стало то, что, по крайней мере, центр Тирасполя показался более процветающим, ухоженным и лучше спланированным, чем Кишинев, столица Молдовы.
Так что вы можете представить, что произойдет, если Россия оккупирует Одесскую область, граничащую с Молдовой.
Это будет повторение истории Восточной Украины, когда русофилы-молдаване будут говорить: «У нас общая история, насчитывающая 200 лет. Мы говорим на одном языке, нас тесно связывают культура и религия, у нас есть родственники в России, и здесь живет много русских, и честно говоря, мы не хотим быть враждебными к России и хотим быть очень дружелюбными с ней, если не снова стать ее частью». Это особенно верно для Приднестровья, которое действительно считает себя русским, чем оно, собственно, и является (54 % русских, 29 % молдаван).
Теперь, когда вы понимаете, почему этот сценарий вполне реален, становится ясно, почему ЕС сделал приоритетной задачей продвижение Молдовы в ЕС и принятие всех возможных мер для уничтожения российского влияния там.
Должно быть понятно, что, хотя молдаване и не сочувствуют тому, что ЕС делает с Молдовой, они совершенно беспомощны перед лицом европейского натиска. Подробности я изложил в статье, написанной в сентябре, но это наступление включает в себя весь спектр политических, социальных и культурных завоеваний. Наиболее значимым является тотальная цензура любых СМИ, которые могут быть истолкованы как симпатизирующие России или пишущие на русском языке. Это и полномасштабная политическая атака на Молдавскую Православную Церковь, которая является частью русского православного мира с 1812 года, – это делается очень настойчиво. Это означает установление посредством массовых фальсификаций на выборах яростно русофобской и глобалистской политической элиты – совершенно чуждой для традиционно настроенных молдаван, – которая с энтузиазмом продвигает ЛГБТ, феминизм, аборты, атеизм и т. д. Это означает откровенные и жестокие преследования со стороны тайной полиции. Это означает жесткую пропаганду во всех СМИ, школах и университетах, осуждающую Россию как воплощение зла.
Я спросил наших молдавских друзей, почему молдаване не проявляют большей активности в сопротивлении этому жестокому захвату. Они объяснили, что Молдова никогда по-настоящему не развивала сильную политическую, национальную идентичность из-за многовекового пребывания в составе других империй. Это отчасти этническая, отчасти культурная, отчасти историческая идентичность. Просто это не то, в чем они хороши. В этом они похожи на своих румынских соотечественников, которых ЕС тоже унижает, как граждан второго сорта.
Теперь о том, что произошло с сентября.
Наши друзья рассказывают, что репрессии продолжаются, но все не так плохо, как они опасались. В сентябре среди церковных лидеров были серьезные опасения, что Молдавская Православная Церковь будет полностью запрещена, – как это произошло на Украине – и ее заклеймят, как пророссийскую организацию. Этого не произошло, и кажется маловероятным, что паладины в Брюсселе попытаются это сделать. Попытки подкупить румынские храмы, чтобы они присоединились к фальшивой, политически сфабрикованной юрисдикции (Бессарабской), фактически уменьшились. Этот феномен достиг своего пика в 2023–2024 годах и сейчас, похоже, почти полностью сошел на нет, вероятно, потому что вся эта нелепая затея оказалась не очень успешной и крайне непопулярной.
Шесть человек из сельского прихода, который мы посетили (речь о приходе в селе Гринауцы Рышканского района. – Traditia.md), находятся под следствием за то, что силой выгнали священника из церкви, когда он отказался уйти. Это вызвало определенное беспокойство среди сторонников молдавского православия на Западе. Священник взял взятку у фиктивной юрисдикции и пытался перевести в нее сельскую церковь, но стойкие жители деревни не собирались этого терпеть. Никто не сидит в тюрьме, и иск, поданный выгнанным священником, кажется слабым. Никто, похоже, особо не обеспокоен сложившейся ситуацией.
Цензура, преследования, политические махинации, русофобская и глобалистская пропаганда продолжаются в полную силу. Это плохие новости, но так продолжается уже много лет. С изменением обстоятельств войны на Украине молдаване cмогут снова обрести сильного русского и православного друга прямо на своей границе – это может многое изменить. И поэтому они продолжают бороться.
Я хочу выразить особую благодарность Виктору Жосу, бывшему молдавскому политику, писателю и журналисту, главному редактору молдавского сайта «Традиция» – порталу православных журналистов и блогеров Молдовы. Он делит свое время между Москвой и Кишиневом и делает все возможное, чтобы поддержать православие в Молдове. Он очень щедро делился своим временем, помогая понять всю эту захватывающую историю.
Он этнический молдаван, родился и вырос там. В разговоре с ним я не заметил никакой разницы между ним и русскими. Никакого акцента, и внешне он выглядел как русский. Он – типичный пример того, с чем столкнулась наша группа во время поездки в Молдову: многие её аспекты кажутся настолько русскими, что, находясь в больших городах, действительно чувствуешь себя в какой-то части России.
Именно поэтому я по-прежнему утверждаю, что Молдова, по сути, наполовину русская.
Чарльз Баусман
16 декабря 2025 г.
1 комментарий
Спасибо Чарльз.