Молдова – красивая страна с природными достопримечательностями. У нас есть такие уникальные уголки природы, особенно на севере республики, что никакая Турция не сравнится с ними. Вот только о гармонии между человеком и природой говорить не приходится. Ни одна власть за тридцать лет независимости нашей страны не уделяла должного внимания охране окружающей среды и не взяла на себя ответственность за ее состояние.
В итоге чиновники лесного хозяйства практикуют незаконную вырубку леса под видом санитарных работ. Малые реки или пересохли, или отравлены. Плюс Украина собирается возвести шесть гидроэлектростанций на реке Днестр, что приведет к экологической катастрофе и полностью уничтожит реку – Молдова останется без своего главного источника пресной воды.
Наш собеседник Олег Манторов рассказывает читателям сайта «Традиция» о том, что нас ждет, если природа и экология не станут делом не только властей, но и каждого жителя Молдовы.
– Господин Манторов, как бы вы сами представились нашим читателям?
– Я – Манторов Олег Георгиевич. По профессии – учитель биологии и химии. Был учителем, директором школы, потом 12 лет работал в местной власти – председателем сельсовета и потом примаром села. Два созыва – с 2001 года до 2009 – был депутатом парламента. А теперь работаю в ЦК ПКРМ, заворготделом.
– Политика вас не отпускает, но слава Богу, вы и о науке не забываете.
– Да, как и прежде, я занимаюсь наукой – орнитологией. У меня есть постоянный участок для изучения – территория среднего Днестра: от Наславчи до Сорок, где я провожу ежегодный учет птиц. Особое внимание уделяю зимовке: из-за Новоднестровской плотины в тех местах Днестр никогда не замерзает. Высота столба воды достигает 63 метров. Вода обладает низкой теплопроводностью и все лето она у нас все холодная, а зимой не остывает ниже пяти градусов тепла. Это привлекает сюда на зимовку северных птиц. К нам прилетают тундровый лебедь-кликун, свиязь, морская хохлатая чернеть – те птицы, которые раньше летели дальше на юг сейчас останавливаются у нас: здесь есть открытая вода и достаточно корма. К тому же, из-за плотины вода у нас очень осветленная – до двух с половиной метров видно дно. А это стимул для роста растений – Днестр зарастает. Для водоплавающих птиц – это означает обилие корма, поэтому они здесь и остаются зимовать.
Вообще, это удивительные места. У нас на гнездовании есть птицы, которых раньше никогда не видели. Это большой баклан, тоже уже остающийся у нас на зимовку, цапли – большая белая и серая. Есть корм – и птицы довольны. С точки зрения орнитологии – это очень интересно, но если говорить о Днестре, то река умирает.
Еще одна большая проблема. Средний Днестр протекает в глубоком каньоне, и когда идут ливневые дожди, то и с правой, и с левой стороны ливневые стоки делают конус выноса. И за ними нет течений, в итоге Днестр там заболачивается и зарастает камышом и болотными растениями. К сожалению, никто серьезно этой проблемой не занимается.
А я всегда говорил, что если человек один раз вмешался в естественный ход природы, то он должен брать на себя ответственность за это. Вот и эти конусы нужно разбирать. Для этого должен быть принят соответствующий закон, который обязал бы делать это. Кстати, есть много желающих участвовать в этих работах. Конус выносы – это, прежде всего, гравий и песок, которые можно будет добывать. Но есть коллеги, которые выступают против, хотя я считаю, что это нужно начинать делать!
– Господин Манторов, а чего они боятся?
– Все просто: если при такой власти разрешить эти работы, то снова будет хищническое уничтожение Днестра, что уже было не раз.
Кругом беда: сегодня уже и европейские ученые признают, что Днестр – умирающая река. К сожалению, его участок от Новоднестровской до Дубоссарской гидроэлектростанций, в принципе, превратился в озеро с постепенно замедляющимся течением. Дубоссарскую ГЭС строили в пятидесятых года прошлого века – там используется сброс воды сверху на турбины, поэтому ниже Дубоссарской ГЭС вода теплая. Из-за этого водохранилище уже на две трети заилено. Правда, это было учтено при строительстве Новоднестровской ГЭС: там воду пускают снизу. Вот почему она холодная, но зато очень светлая и само водохранилище не заболачивается.
К сожалению, сейчас происходят изменения не в лучшую сторону. Построили подпорную плотину в Наславче, на нашей территории, на которой украинская сторона установила четыре своих гидроузла. Там тоже спускают воду с нижнего бьефа. Но поскольку Наславское водохранилище намного меньше, чем Новоднестровское, то вода в нем прогревается. А раз меняется температурный режим, это приводит к изменению состава рыб и видовой состав птиц тоже начинает меняться. Поэтому, с точки зрения биологии, повторяю – это интересно для изучения, но для экологии – это ведет к гибели Днестра.
Днестр, как известно, – главная река, из которой мы пьем воду: Кишинев, Сороки и Бельцы, Тирасполь, Одесса и другие населенные пункты получают воду из нее. Ученые бьют тревогу: известные украинские инициативы по строительству еще шести ГЭС на их территории приведут к полной гибели Днестра. Сейчас их приостановили: активно возмущаются одесситы – недостаточно воды и водосток низкий. Я не думаю, что украинские власти остановятся. Как известно, самая дешевая электроэнергия – с гидроэлектростанций. Стоит она копейки, а продают ее очень дорого, и мы безропотно покупаем ее.
В свое время на Пруте было построено Костештское водохранилище. Тогда еще Днестр был самой чистой рекой в Европе. Сейчас Прут – очень чистая река, особенно в своей верхней части. Это водохранилище строили не ради электричества, плотина вырабатывает его мало. Кстати, она совместная: половина – румынская, половина – наша. Водохранилище было построено для водоснабжения севера республики. Водоводы были протянуты до Фалешт.
Но с развалом Советского Союза все пришло в упадок: трубы выкопали и сдали на металлолом. В итоге у нас острая проблема с водоснабжением на севере Молдовы. Из-за этих новоднестровских плотин резко упал уровень Днестра, и села, находящиеся над рекой, остались вообще без воды – колодцы давно высохли. Я живу в селе Унгурь, где жители верхней части села возят воду снизу тракторами. Это очень серьезная проблема, и как ее решать в нынешней ситуации, я не вижу. Этим никто и не интересуется и не будет заниматься.
Когда-то были хорошие проекты, но нынешней власти не до этого.
– Конечно, нельзя не спросить о том, что нас ждет после прорыва Каховской дамбы. В соцсетях обсуждают, как это повлияет на нашу жизнь, вплоть до холеры и прочих ужасов.
– Я к этим страшилкам отношусь скептически. Ежегодно перед началом купального сезона санитарные врачи объявляют, что в Днестре купаться нельзя, и нас ждет холера. Но никаких вспышек так и не наблюдалось. Никоим образом та вода не дойдет до нас. Главное: вода обладает свойством самоочищения. До определенной степени, конечно. Поэтому особо беспокоиться не стоит.
Кстати, у нас уже объявили, что купаться можно только в шести водоемах. Думаю, что всё это – пустые разговоры для запугивания людей.
– И все же, почему вы всю свою жизнь посвятили науке и природе?
– Я окончил московский пединститут: факультет биологии и химии. В школе, где я преподавал, вел кружок юных натуралистов и даже свое школьное лесничество. Мои ученики высадили 70 гектаров леса. Сейчас это уже настоящий лес, а когда-то мы сажали его сеянцами. Сажали сосны и наполнители – березы, скумпии и другие, потому что при лесоразведении нельзя рассаживать только одну породу.
К сожалению, сейчас этот главный закон лесоразведения у нас не соблюдается. Рубят дубы, а потом высаживают акацию. А она – интродуцент, это не наше дерево. Семена акации даже никто не ест: в чистых посадках акации не живут даже мыши, не говоря уж о зайцах и кабанах. Так вот, возвращаясь к нашему лесу. Сажали сеянцами, и я говорил ребятам: «Ни я, ни вы не доживем до того времени, когда эти деревья будут взрослыми. Сосна растет 150 лет. Но грибы вы точно будете тут собирать!». Так и вышло, причем, их там уже собирают не только мои бывшие ученики, но и их дети и даже внуки.
– Господин Мантров, вы столько лет пытаетесь совместить то, что при всех наших властях всегда было мало совместимо, – природу и политику. Вы лирик?
– Природа – это природа. Политика – это совсем другое. Я вот даже нашим энпэошникам из разных организаций всегда говорю: «Не надо путать экологию с политикой». Экология – это взаимодействие человека с окружающей средой. А политика – это совсем другое дело. Я вынужден был заниматься политикой, потому что меня избрали депутатом парламента. Я и работал в разных комиссиях. Многому пришлось учиться заново.
Да, я не бросил науку. Написал шесть книг. Одну даже удалось издать в Санкт-Петербурге. Четыре книги о птицах Молдовы: околоводные водоплавающие, хищники, кулики и воробьиные. Наконец-то в школах Молдовы ввели новый предмет – природа Молдовы. Правда, нет никаких учебников и пособий. Моя дочка тоже окончила географо-биологический, преподает в школе и попросила меня помочь с пособиями. Я написал книгу: «Природа Молдовы». В ней есть все необходимые по программе разделы: водные ресурсы, леса, степи. С иллюстрациями. Пытался опубликовать, но она на русском языке. Чтобы перевести ее на румынский язык, нужен специалист, знающий термины.
– Неужели у нас в Академии наук при целом Институте зоологии нет нужных специалистов?
– У нас нет больше Академии наук. Я работал с Академией наук начиная с 1980 года – с Институтом зоологии. Сегодня там, к сожалению, практически, никого не осталось. Институт есть, его передали государственному университету, но настоящие ученые разъехались – в Америку, Россию, Украину. Осталось несколько человек. К примеру, герпетолог, главный специалист по змеям и земноводным. Но и его, доктора наук, перевели на 0,25 ставки!
– Что тут скажешь? Какая власть – такая и наука. Нынешней она точно не нужна.
– Помните, как 7 апреля 2009 года, во время путча, поджигатели парламента и президентуры кричали: «Нам это не нужно. У нас все это есть в Бухаресте». И по сей день власти действуют в этом ключе, уничтожая науку и все остальное национальное достояние.
Сегодня все выпускники вузов, которые защищаются по зоологии или по гидрохимии, к примеру, потом здесь не остаются – им негде работать. А мы продолжаем готовить кадры для других стран.
– И все же, что для вас природа?
– Природа – это самое главное. Мы – тоже часть природы. Когда люди начнут это осознавать, тогда они будут и поступать соответствующе. Вот, допустим, зайдите в кишиневские парки, в Рышкановский, к примеру. Там жутко отойти от главных аллей. Но я твердо знаю, что мои ученики никогда не оставят в лесу даже клочка бумаги. Почему можно принести с собой полную двухлитровую бутылку пива, а пустую забрать нельзя?
Будучи депутатом парламента, я неоднократно выступал за ужесточение штрафов за мусор. В Германии, например, за разрушение муравейника в лесу, штраф равен стоимости автомобиля. А у нас они – чисто символические. А вот если бы человек, хоть раз заплатил штраф в 700 леев, наверное, в следующий раз он бы уже не мусорил в парке или в лесу. Но, к сожалению, отношение к природе у нас потребительское. И в школе сейчас не ведется достаточная работа с учениками. Я как-то посмотрел учебник пятого класса по биологии – мне стало страшно. Там пишут такую ерунду, что современные дети точно ничего знать не будут.
– С другой стороны, у нас столько праздников, связанных с природой и экологией… Всемирный день охраны окружающей среды, Международный день борьбы с незаконным рыбным промыслом, Всемирный день против видовой дискриминации, День полевых цветов… Все они праздновались совсем недавно – 5 июня. Праздников так много, а толку-то… Мы заболтали сам смысл охраны природы.
– Ну вот есть, к примеру, День Днестра. Это была моя инициатива, которую удалось провести через парламент. Тогда некоторые спрашивали, а почему Днестр, ведь есть еще река Прут? «Пожалуйста, выступите с инициативой о Дне Прута. У нас есть еще и река Бык, и Икель, и другие».
– Насчет реки Бык. Европа обещала нам, что поможет очистить ее.
– Беда в том, что реки Бык и Икель уже нежизнеспособны. Реут – еще более или менее. А в тех уже ничего не живет, они отравлены.
Не знаю, что там ловят рыбаки. Даже если там и есть рыба, есть ее нельзя.
Когда-то у нас на севере были мощные хозяйства. Они выкапывали небольшие озера, из которых брали воду для разбавления ядов и очистки. Я всегда предупреждал: рыбу в них можно ловить, но есть ее нельзя. Так и тут. У нас же чтó строят? Заправки, автосервисы, автомойки. Куда они спускают грязную воду? Куда удобно. На воду в реке Икель ниже села Гояны страшно смотреть! Она мутно-белая! Потому что выше Гоян в нее – без очистных! – спускают все отходы. И все это идет прямиком в Днестр.
– Тут, конечно, нужно вспомнить про несчастные Цынцарены. Жители села десятилетиями жалуются, что болеют и умирают, а столичные чиновники тычут им в глаза «льготами», которыми пользуются жители в обмен на то, что на территории их села расположен мусорный полигон для всего муниципия Кишинэу.
– Так в том-то все и дело: можно сделать все, что угодно – и дома новые построить, и дороги, но мусоросвалка-то остается. У нас, к сожалению, никто не хочет этим заниматься всерьез.
Был интересный проект. Бывший военный инженер разработал собственную систему переработки мусора. По нему, к примеру, после переработки пластмассы, резины и органики оставался мазут и вырабатывался газ, который давал электроэнергию. Никаких отходов вообще не было. В шолданештском лесхозе запустил опытный образец – там перерабатывали опилки и получали газ, который пускали на генераторы и вырабатывали электроэнергию. К сожалению, у нас его проект не оценили, и он уехал с ним из страны.
Беда в том, что, к сожалению, у нас есть люди, заинтересованные в строительстве мусоросжигательных заводов. А это прямое отравление природы. Сжигание мусора – это выделение и углекислого газа, и других газов, отравляющих атмосферу.
В Шолданештах как-то попытались построить такой завод, но там население встало горой против него. И власти отменили его строительство. А если его где-то все же построят, то все шины из Европы будут сжигать тут! Странная, конечно, логика: листья ни в коем случае нельзя сжигать – людей штрафуют за это, а мусоросжигательные заводы можно строить!
Отношение к природе потребительское не только у обывателей, но и у власти, поэтому экологические проблемы будут только расти.
– Да, экологическая политика свелась к «веселым картинкам», на которых президент регулярно высаживает саженцы…
— Ну, саженцы пусть сажают. Но пусть и логику включают. Сейчас говорят, что в Молдове будет запрещена вырубка леса. Дай Бог, если это произойдет, как говорится. Вот только государственный лесфонд у нас передан «Молдсилва», которая живет на хозрасчете. Вот и думайте сами!
А под маркой санитарной рубки они рубят все! Делают и выборочные рубки, которые еще Ленин запретил: приисковые, так называемые, когда вырубаются самые ценные деревья. Я серьезно занимался этой проблемой, делал фильмы об этом. Что значит санитарная рубка? При ней должны вырубаться сухие и больные деревья. На самом деле, они остаются, а вырубаются хорошие дубы. Между тем, по закону нельзя вырубать дубы моложе 80 лет, а рубят уже сорокалетние. В свое время мы приняли закон, запрещающий экспорт круглой древесины. Так в «Молдсильва» стали колоть ее пополам – уже не круглая древесина уходит из страны!
А еще срубленные деревья могут оформлять как обычные дрова, а на самом деле – это деловая древесина, которую продают за рубеж совсем по другим ценам. И это тоже –потребительское отношение к природе.
Хочу вспомнить и про инициативу экс-премьера Гаврилицы: обеспечить все семьи 300 складометрами дров по 300 леев. Это такая была сказка! Никого, понятно, не обеспечили. А если посчитать, сколько для этого нужно было древесины, то предстояло вырубить 40 процентов нашего лесного фонда.
– Господин Манторов, мы, конечно, сегодня поговорили о многих важных вещах, но не обо всех. А что нужно сделать безотлагательно?
– Самое важное: это менять власть в стране. Потому что с этой властью мы останемся и без страны, и без природы! Прежде всего, без страны.
В Европе леса не рубят – они покупают его в Украине и у нас. Там, если человек, идя в лес, не взял с собой мешок для мусора – а он должен собрать его и вынести на обочину, и специальная служба вывезет его, – он получает штраф в 700 евро. Да, у нас есть министерство экологии, но оно не в состоянии ничего сделать, потому что инспекторат обезлюдел, их там очень мало осталось.
В свое время была инициатива создать лесную гвардию. Ее создала «Молдсилва». Это же смешно и грустно одновременно.
А проблем много. И браконьерство, особенно рыбное. Сейчас, правда, немного улучшилась ситуация, потому что Приднестровье запретило расставлять сети на всю ширину Днестра. Когда к нам заходила на нерест дунайская сельдь, с той стороны ставили подряд несколько рядов сети и вылавливали всю рыбу. Сейчас там навели порядок.
Да, у нас есть пограничная полиция. Средний участок Днестра от Наславчи до Сорок и даже ниже – трансграничная река. С той стороны – пограничники, а с нашей – пограничная полиция. Когда-то у нас тоже были пограничники и был порядок. Сейчас – имитация порядка. Пограничники в свое время ограничили доступ людей в пограничную зону – в леса вдоль Днестра. И это сыграло свою положительную роль для природоохранных мероприятий.
Беседовала Лора Веверица
Фотографии Олега Манторова:
