Вот и стало известно, что Министерство культуры Молдовы подвело итоги конкурса на строительство нового здания вместо сгоревшей Национальной филармонии. Победил архитектурный проект немецкой компании. Всего же на конкурс было представлено 27 проектных идей из 13 стран, включая Республику Молдова.
Неожиданно из соцсетей выяснилось, что жители нашей страны в большинстве удивлены выбором жюри. Вот что думают известные люди о предстоящем строительстве нового здания филармонии.
Евгений Богнибов, доктор архитектуры:
– Зачем?! Зачем Кишиневу создавать новый облик Национальной филармонии при наличии всех чертежей и фото былого здания?
Национальная филармония Молдовы – это именно тот объект, который однозначно нужно воссоздать, а не проектировать иной по образу.
И ещё очень важный момент. Архитектурная специальность в Молдавии-Молдове была открыта в 1965 году благодаря бесценным усилиям Валентина Александровича Войцеховского, который являлся автором проекта реконструкции настоящего сооружения. Думается, что среди действующих архитекторов страны, ещё сохранилось много его непосредственных учеников, которым почётно и лестно было бы выполнить данное задание, как, кстати и кафедре-департаменту архитектуры, его детищу, которое выпустило за более чем пять десятилетий уже тысячи зодчих. Эта работа, как мне видится, должна быть выполнена как признательность гению нашего архитектора и педагога собственными архитекторами. Здесь талантов много. К помощи иностранных коллег-архитекторов уместно прибегнуть в любых других случаях.
Что такого недостойного, низко профессионального и мало соответствующего облику и образу своего назначения было в прежнем сооружении, созданном архитектором В.А. Войцеховским, что было решено внедрить такую странную инициативу – видоизменить напрочь его изначальный архитектурный образ музыкально-концертного объекта? Таковых оснований никто прежде не высказывал и здание считалось показательным в рамках времени своего создания. Или Валентина Александровича Войцеховского решили профессионально и демонстративно превзойти? Кишинев давно творит бредовые инициативы, авторами которых являются, в большинстве случаев, вовсе не архитекторы.
Нет видимых причин отказываться от архитектурного образа, предложенного Валентином Александровичем Войцеховским. Физическое и моральное состояние объекта можно изменить, не прибегая к столь радикальным переменам в облике строения. Это один из немногих архитектурных объектов, несущих на себе приметы переходного периода от «украшательства» к «индустриальным» новациям тех далеких лет. Тем более, работы Войцеховского следует бережно сохранять, а не бестактно модернизировать или уничтожать вовсе. В них история и пути развития нашей молдавской архитектуры в те послевоенные годы. Конечно, если это кого-то вообще заботит…
Данное здание можно было бы перепрофилировать в нечто аналогичное, но сохранить. А для филармонии выделить другой участок в соответствующей зоне Кишинёва и поставить задачу запроектировать филармонию на самом современном и прогрессивном уровне её функционирования, технического оснащения и архитектурного образа. И тогда подключайте хоть всю планету к международному архитектурному конкурсу на проект национальной филармонии Молдовы. Тем более, что за более чем 30 лет наша столица вообще не утруждала себя ничем подобным. Ей оказались не нужны современные общественные объекты многих типовых направлений.
Олеся Рудягина, литератор, Maestru al Literaturii:
– Да кого интересует, что думают коренные кишинёвцы?! Вместо того, чтобы сохранить исторический фасад – как память о становлении молдавской Национальной филармонии имени Сергея Лункевича, будут воздвигать нечто странное. Немецкое. Не удивляйтесь, когда и имя этому «заведению» дадут немецкое.
Уничтожают память. «Победители конкурсов» вторгаются в город, о характере, индивидуальности и особенностях которого – понятия не имеют. И это только начало.
Елена Раду, эксперт по стратегическому брендингу:
– Если смотреть на здание снаружи – а это первое, с чем знакомится человек, идя по улице, – то фасад откровенно безликий. Более того, он дает зрителю ложные ассоциации – в представлении человека, перед ним не храм музыки, коим по сути является Национальная филармония Республики Молдова, а контора ритуальных услуг. Типовая бетонно-стеклянная коробка, в которой нет ничего интересного ни с точки зрения эстетики и развития творческой мысли, ни с точки зрения преемственности поколений и соответствия местонахождения здания историческому центру Кишинева. Можно, конечно, говорить, что внутри зал задуман более чем современным и технологичным, и именно на нем надо фиксировать свое внимание, а не на фасаде, но это неправильный подход. Потому что не только архитекторы, но и музыканты, да и вообще творцы знают, что в мелодии важна не отдельная нота, а композиция в целом. И эта цельная композиция должна быть гармоничной и соответствующей задаче.
Кстати, к слову «задача» есть вопросы. Первое. В чем она состояла у проведенного Министерством культуры конкурса? Стереть идентичность культурно-исторического здания советской эпохи и выстроить на его месте что-то стандартное, как у всех сейчас? С этой целью и привлекли иностранных специалистов, чтобы они сотворили именно так? Типово?.. Странно, что немцы предложили унификацию, учитывая, что в Германии даже спальные районы советского типа постройки не сносятся, а слегка реновируются.
Второе. В рамках общего видения какие задачи были поставлены перед архитекторами в обязательном порядке? Судя по результату, мы можем предположить, что задача была им сообщена в общих, неточно сформулированных, чертах.
Третье. Почему мы не видим в немецком проекте-финалисте любимый и родной кишиневцам портик с колоннами? Одна боковая стенка фасада – это не восстановление здания (как заявляется в СМИ), а лишь вкрапление детали в совершенно новую конструкцию. Ничем не примечательную внешне и стирающую историческую память у горожан столицы. Или конкретно так обозначалась цель перед соискателями?..
Я намеренно спрашиваю именно в такой форме, чтобы люди понимали, что вопросы культуры, архитектуры, стратегии, долгосрочно-ориентированного брендинга страны и столицы и вообще развитие человека в нашей Молдове – более глубокие, чем видятся на первый взгляд. А, значит, их надо продумывать и прорабатывать детальнее, с учетом перспективы, с учетом наследия, с пониманием того, кто мы есть и кем должны сохраниться. Собой!
Моя личная рекомендация – вывести все проекты, а не только тройку финалистов, в поле широкой общественной дискуссии, к которой желательно подключить, в первую очередь, архитектурное сообщество Республики Молдова. С полным разбором плюсов и минусов каждого из проектных вариантов и с предложением комбинаторных решений, если в одном варианте мы с первого раза не увидим гармонии и органичности с историко-архитектурным окружением здания и его наполнением по сути. Так будет не местечково. Так, на мой взгляд, будет хорошо и правильно.
Ольга Павлова, художник:
– На меня этот проект произвел двоякое впечатление. С одной стороны – необычно и очень современно. С другой – наш город очень пестрый по стилю, но этот проект – все равно не про Кишинев. Вот такое возникло ощущение.
Я буду безмерно рада, если филармония снова начнет свою работу на прежнем месте. И, возможно, авторы немецкого проекта откроют нам нечто новое в плане акустики. Но остаются вопросы. Например, почему был выбран не наш молдавский проект? Мне кажется, наши местные архитекторы лучше чувствуют местную специфику.
А вообще, я, как и многие кишиневцы, просто буду скучать по старому зданию…
Ольга Гончарова, общественный деятель:
– Проект, с первого взгляда, странный и напоминает крематорий. Наверное, есть какая-то философия, но я её не поняла. Хочется более камерное исполнение, в стиле предыдущего строения. Возможно, что в курсе те, кто присутствовал на обсуждении.
Луминица Сувейка, доцент кафедры семейной медицины Медицинского университета:
– Думаю, что немецкая компания сделает качественные работы.
Сергей Сулин, художник:
– После участия в конкурсе на проект мемориала ликвидаторам-чернобыльцам (разработал пять проектов памятника и два церкви) я уже ничему не удивляюсь. Как выигрывают такие конкурсы – знаю не понаслышке. Осталось заказать проект нового стадиона американцам, а реставрацию цирка – архитекторам из Евросоюза. У нас ведь своих специалистов нет.
Алла Туз-Харет, актриса театра имени Чехова:
– А чему тут удивляться? По-моему, всё предельно ясно. Настало время беззакония. Вот поэтому и проекты, мягко сказать, – странные. Как и конкурсы в театрах, обещанные этим же министерством, которых до сих пор нет, а люди давно уволены.
Бардак, охвативший страну, распространяется подобно плесени, заразе, мутирующему вирусу, и никакой логике не подлежит. Ни о какой культуре тут давно речи нет. Беспредел, выгода, безнаказанность, узурпация власти, самоуправство и самодурство. Абсурд.
Геннадий Толпинский, экс-директор кишиневского лицея им. Кирилла и Мефодия:
– Что тут думать? Опять, как всегда, побеждает не лучший, а побеждает «свой». Какой-то странный конкурс. Кто, когда проводил, где было обсуждение – вопросов очень много. Творится что-то непонятное. Сейчас время такое. Поэтому и проект странный. Что делать? Только смириться.
Инна Желтова, журналист:
– С уважением отношусь ко многому из того, что делает наше министерство, но что касается конкретного вопроса… Наверное, если бы мы не знали, не любили ту филармонию, что была, то ничего бы не смутило.
Сам по себе проект… Скажем так: современно, лаконично, но мне кажется, что правильнее сохранять архитектурный облик старого города. И я бы хотела видеть восстановленную в прежнем виде филармонию.
Тамара Князева, педагог:
– Думаю, что у нас своих полно талантливых архитекторов, но их почему-то зажимают. Нельзя стелиться всё время перед Западом. У нас свои традиции и в архитектуре тоже.
Анатолий Лабунский, литератор:
– Минкультуры подвело итоги… Ну что? Флаг ему в руки и барабан на шею! Что думаю? Пока ничего. А как можно оценивать нечто неизвестное? Проекта не видел, что в новом здании разместят неизвестно. Надеюсь филармонию, а не очередной торговый центр. Сейчас оценка будет выглядеть как «…Пастернака я не читал, но я его осуждаю!»
Ирина Могилева, финансовый аналитик:
– В отрыве от нашей городской архитектуры, победивший проект выглядит хорошо. Но меня удивило даже не то, что немецкие архитекторы не приняли во внимание стиль исторического центра, а то, что это совершенно не смутило наше Министерство культуры. Было понятно, что новое здание будет выглядеть более современно. Но между старым стилем и новым проектом должны быть хоть какие-то связи, переходы. В общем, мне не нравится победивший вариант.
Алексей Кравченко, русский поэт:
– Филармония должна быть восстановлена в ее прежнем виде – как архитектурный и культурный проект.
Александр Кожухарь, артист:
– Не знаю, что за проект выбрало министерство культуры. Но знаю одно, что здание филармонии должно быть удобным для зрителей и артистов, с прекрасной акустикой, а еще оно должно быть на том же самом месте, вписываться в архитектуру старого города и желательно, чтобы здание хоть как-то напоминало ту, нашу, филармонию, которую все любили. Ту, нашу, национальную филармонию с ее прекрасной вековой историей!
Валерий Реницэ, журналист, литератор:
– Мало информации, чтобы об этом судить. Почему так мало гласности вокруг национального проекта?
Борис Шаповалов, историк, политолог:
– Мне кажется, что было бы правильным сохранить исторический фасад филармонии. А там внутри – это уже непринципиально. А фасад – это история этого учреждения. Так поступают во многих странах. Да, и в Кишинёве таких примеров – десятки.
Светлана Бивол, директор Национальной филармонии:
– У нас три победителя. Первое место занял проект, о котором вы говорите. Оргкомитет еще будет решать, какой из этих трех будет запущен. Также экспертная комиссия сделала к каждому проекту свои предложения и замечания.
Опрос провела Лора Веверица