После ряда мероприятий, которые в Молдове почему-то назвали «парламентскими выборами», была какая-то надежда на то, что по завершении всей этой пародии на либеральную демократию как таковую ситуация все-таки войдет в русло здравого смысла, спокойствия, стабильности, что власть спустится на землю, начнет интересоваться реальными проблемами людей, а, может быть, даже и попробует решать их.
Выступление президента Майи Санду перед депутатами на учредительной сессии нового парламента развеяло эти иллюзии. В этом спиче были повторены в концентрированном виде все те тезисы, на которых построила свою избирательную кампанию правящая Партия действия и солидарности (PAS) – начиная с «гибридной войны»» и «электоральной коррупции», продолжая «кознями Кремля» и «антинациональными намерениями» оппозиции, разделением общества вообще и парламента в частности на «патриотов» и «нелояльных», и заканчивая страшилками про настоящую войну и сказками про европейскую интеграцию Молдовы уже в 2028 году.
Кишиневская власть совершенно оторвана от реальности и продолжает существовать в каком-то выдуманном ею же иллюзорном мире.
Достаточно несколько раз выехать в регионы Молдовы и поговорить с людьми на местах, чтобы убедиться в том, что одним из очевидных итогов этих так называемых выборов стало уничтожение политической жизни как таковой.
В результате массовых репрессий против не только оппозиции, но и десятков тысяч обычных граждан люди запуганы, боятся собственной тени, даже слышать не хотят о политиках и партиях. Только в одном районе – не будем его называть – полицией выписано 1000 административных штрафов по 37 тысяч леев за «электоральную коррупцию». По всей Молдове общая сумма таких штрафов может достигать миллиарда леев. Оригинальный, кстати, способ пополнять государственную казну – можно поделиться таким опытом даже с МВФ.
Партийная система в Молдове убита. К выборам не были допущены (или не зарегистрированы, или сняты уже после регистрации) семь или восемь партий. Правый фланг выжжен каленым железом – там осталась только одна крупная партия, которая, разумеется, сама PAS. На левом фланге, который с треском провалился на выборах, разброд и шатания. Реального центра тоже нет.
Первое, что бросается в глаза в поездках по Молдове, – это бедность. Ее невозможно скрывать даже в Кишиневе, не говоря уже о селах, где каждый третий дом заброшен. Как бы городская администрация ни старалась превратить столицу в пространство для хипстеров, бедность, нехватка денег на серьезные проекты видна и здесь. Один только транспортный коллапс чего стоит. Весь город с утра до вечера стоит в пробках, но не только примэрия, но и центральное правительство продолжают делать вид, что ничего необычного не происходит.
Если сами люди еще как-то борются с бедностью в частном порядке, отправляясь на заработки за границу, то бедность государства скрыть невозможно. Как бы ни обидно это звучало, Молдова, действительно, самое отсталое государство Европы, которому потребуются десятилетия, чтобы достичь среднего уровня развития государств-членов нынешнего ЕС.
Новому правительству, для руководства которым из-за границы прислали «эффективного менеджера» Александру Мунтяну, придется решать проблемы бюджетного дефицита, обслуживания внешнего и внутреннего долгов, отбиваться от угроз дефолта и девальвации национальной валюты, попытаться выйти из состояния постоянной стагнации и запустить экономический рост.
Одновременно этому правительству предстоит проводить – если они все-таки когда-нибудь начнутся – переговоры с Европейским Союзом по дюжине самых разных направлений, осуществлять административно-территориальную реформу, сократив в несколько раз количество районов и примэрий, продолжить курс на милитаризацию в русле общей политики ЕС на подготовку к войне с Россией, участвовать в антироссийских санкциях ЕС, которые лишают Молдову доступных энергоресурсов, а еще что-то делать с Приднестровьем, которое превращается во все более депрессивный регион со все более неопределенным будущим.
В своей деятельности правительство с первых же дней столкнется с неразрешимым противоречием между стремлением либерализовать экономику, оживить бизнес, привлечь инвесторов и жестким режимом политическим репрессий, управляемой юстиции, одним словом, тем, что называют «захваченное государство 2.0». Поскольку во главе этого режима стоит президент, то премьеру в его усилиях по решению экономических проблем придется столкнуться непосредственно с Майей Санду, которая лично руководит закручиванием политических «гаек».
Некоторым странам, например, тому же Сингапуру или Китаю, удавалось совместить авторитарную политическую систему с экономической либерализацией. Но Молдова – не Сингапур, и не Китай.
Сегодня трудно представить себе какого-то серьезного инвестора, будь то местного или иностранного, который решится по-настоящему вложиться в Молдове. Начиная с того, что дорогие энергоресурсы со старта делают любой бизнес неконкурентоспособным, и заканчивая капризами молдавской юстиции, спецслужб, каких-то мутных совбезов и комитетов по проверке бизнеса, – все это никак не прибавляет уверенности и оптимизма любому инвестору.
Поскольку гайки закрутила и политическую жизнь превратила в пустыню именно власть, было бы логично, чтобы именно власть начала и ослаблять политические репрессии, пошла бы на диалог с оппозицией и обществом в целом. Но судя по заявлениям этой власти уже после выборов, она не собирается ничего менять. Половина общества, которая не разделяет проеэсовские устремления этой власти, объявлена «неаутентичной» и подвергнута отмене. К этим людям относятся не как к равноправным согражданам, а как к вредителям, саботирующим единственно правильный политический курс.
Это означает, что в экономке Молдовы продолжится стагнация, в политике сохранится нестабильность, общество будет оставаться расколотым на две примерно равные части, враждующие друг с другом под предводительством местных политиков. Ничего хорошего для страны и народа сохранение всех этих аномалий не принесет.
При этом запрос общества на что-то новое в молдавской политике огромен. Это подтверждает хотя бы то, что даже за неделю до выборов каждый третий избиратель не знал, за кого голосовать, и голосовать ли вообще.
Вопрос в том, насколько в этом состоянии всеобщей апатии, страха, разочарования, недоверия и неверия можно рассчитывать хотя бы на минимальную гражданскую активность? «Устало» ли общество настолько, что надеяться на внутренние импульсы уже не приходится? Или все-таки на этом пепелище молдавской политики еще тлеет какой-то уголек, из которого можно раздуть огонь нормальной политической деятельности – да и жизни вообще?
Дмитрий Чубашенко