Веками было известно, что в Молдове живут молдаване. А вот сейчас в дни переписи населения все больше чиновников, граждан РМ, заявляют, что они… – румыны. Давайте разбираться вместе.
Продолжаем наш новый проект «В поисках смысла». В нем известные люди страны – литераторы, художники, политики, ученые – будут отвечать на наши вопросы и делиться с читателями своими сокровенными мыслями. Мы решили задавать эти непростые вопросы самым разным представителям нашего общества, чтобы оно не только слушало чиновничью конъюнктурную риторику, но и училось размышлять. И пробуждать в себе самостоятельность мышления, свою самость (самобытность), уважение к самим себе, бережное отношение к своей стране, преемственности поколений, несло ответственность за доставшееся нам от предков имя страны и свое собственное…
Не у каждого народа на Земле есть богатство быть отдельной страной на карте мира. У нас же оно есть. Но нас стараются этого лишить. Зачем? Кто выгодополучатель? Почему так делают? Это главные вопросы, на которые мы все вместе и будем искать ответы.
Наш новый собеседник – Елена Раду, эксперт по стратегическому брендингу и общественный деятель.
– Госпожа Раду, как вы думаете, почему у нас в общество постоянно вбрасывается тема межвоенного периода, когда Молдова на 20 с небольшим лет потеряла свое только что вновь обретенное историческое имя и суверенность?
– Да, я тоже это заметила – «perioada interbelică», как его называют. Мне думается, в этом многовекторном муссировании темы – культура, политика, история, дискурс в СМИ и его калька в быту – видна тяга некоторой, не очень большой части общества вернуть имеющееся у нее в то время и утраченное впоследствии материальное благосостояние рода. А если не вернуть, то хотя бы мысленно или в денежном эквиваленте приобщиться к годам, когда семье было хорошо, транслируя своему нынешнему окружению, что хорошо станет и им, если они сделают так же. Это такая закольцовка во времени, в которой человек становится заложником прошлого и своих грез.
Еще видно желание у адептов преклонить колено и голову перед короной, образ которой романтизируется. Оно в какой-то степени странное и провинциальное, особенно учитывая, что молдаване сами на сотни лет дольше носили корону и были людьми с характером. И неактуальное, поскольку современный человек состоятелен сегодня и в будущем лишь в осознании себя суверенным, ориентированным внутрь своего, а не чужого государства и независимым в своей любви к родному краю, роду, стране и миру. Нам же, многонациональному состоявшемуся молдавскому обществу, предлагают руководство к действию под названием «Вперед в прошлое». Совсем как в старом многосерийном фильме Голливуда, события которого развивались с постоянными ошибками и который заканчивался неизменным возвратом героев в исходную точку.
Если развить мысль до гротеска, то с таким же успехом у нас могут разрабатывать и тему русского царизма, тем более что в истории Молдовы данный период занимает не 20 лет, а в пять раз больше. Но и это вызывает улыбку, ибо, на мой взгляд, отказ от своей самости – это тупиковый путь, да и эволюцию невозможно повернуть вспять. Хотя, конечно, да, старания мы все в стране видим явные.
– Интересно, откуда у современных румын тяга использовать устаревшее имперское российское наименование «бессарабец» по отношению к современному молдавскому народу? Бессарабии давно нет на карте мира, а фантомные имперские боли продолжают жить…
– Вот не знаю, для меня это загадка (улыбается). Столько всего построено на русофобии и демократических ценностях, а слово используется именно из имперского российского периода. Парадокс!
Но если серьезно, то я вижу в этом совершенное неуважение современной Республики Молдова и ее граждан.
Что, к слову, постепенно начинает искореняться в самой Румынии, начиная со школы. Так, недавно вступил в силу новый Кодекс об образовании, вводящий запрет на «пропаганду символов идентичности, образов и действий фашистского, легионерского, расистского или ксенофобского характера; пропаганду культа лиц, виновных в преступлениях геноцида против человечности и военных преступлениях; пропаганду идей, символов или доктрин, поддерживающих и продвигающих режимы тоталитарного, антисемитского, экстремистского, фашистского, ирредентистского, расистского, шовинистического или ксенофобского характера, нарушающих основные права и свободы человека, если они не содержатся в учебном материале; деятельность членов университетского сообщества, связанную с радикализацией и пропагандой языка вражды».
Под эту новую статью подпадает и фраза «Бессарабия – это Румыния». Она теперь запрещена.
– Что движет людьми, которые родились в Молдове, называть себя бессарабцами и румынами? Они стесняются самих себя, своих корней, своей внутренней слабости?
– Я могу предположить, что да, те молдаване, которые так себя идентифицируют, стесняются всего перечисленного и потому добровольно называют себя бессарабцами, неким бесполым ныне определением, или румынами. Мне это не очень понятно, но ладно, я допускаю, что некоторым людям так удобнее жить, выражая себя через призму утраченного или соседского.
Но однажды я услышала другую версию. Этнический молдаванин сказал мне, что называет себя бессарабцем, чтобы обозначить свое культурное родство с румынами. На вопрос, почему он, обозначая себя культурно, не может назваться вслух молдаванином, он затруднился дать убедительный ответ.
Другой молдаванин – не этнический, но гражданин, сказал мне, что таким образом выбрал дистанцироваться от властей Молдовы, которые уже достали всех.
Два разных ответа, но с общим надломом и усталостью внутри. Понимая это, можно и таким косвенным образом сделать вывод о жизни в республике и подумать о первопричинах усталости.
– Почему название «молдаванин» предпочтительней названия «румын»? Ваши аргументы.
– Смотря в каком контексте. Никто не имеет права навязывать другому идентичность. Это право есть только у самого человека по факту его рождения и, в дальнейшем, по факту его личной самоидентификации.
Но с позиции государственного строительства правильней, когда наименование страны такое же, как и наименование ее народа. Когда человек называется так же, как и его государство.
У нас есть страна – Республика Молдова, все граждане которой называются молдаванами. У нас полиэтническое общество, системообразующим этносом которого является этнос под названием «молдаване».
Это естественные, очевидные вещи. И особенно они востребованы, когда государство молодое – мы в республиканской своей форме молодое государство, – и его нужно беречь и укреплять.
– Госпожа Раду, для чего у молдаван и мира создают ощущение неполноценности молдавского народа, этноса и государства?
– Это старый средневековый принцип Макиавелли, который взяли на вооружение иезуиты: «Разделяй и властвуй». Ну, а сейчас и те, кто им наследуют.
На фоне слабого проще быть значимым. Удобнее разговаривать с жителем территории, а не гражданином государства. Дешевле купить того, кто не знает себе цену.
Но это тоже тупик, поскольку в активе у молдаван как отдельного этноса и многонационального социума есть 700 лет собственной истории на собственной земле, есть примеры цельных людей, господарей-государственников (Штефан Великий, Дмитрий Кантемир) и есть факты победы, поднимающие имя «Молдова» в ранг разговора равных с равными.
Мы это знаем, мы это помним, и это никуда не убрать из нашего ДНК.
– Кто и зачем подталкивает молдавский народ стереть себя с лица земли?
– Хороший вопрос. Я бы тоже хотела знать, кто заказчик всего этого действа. Исполнителей мы видим ежедневно, он же пока старается оставаться в тени. Но тени в полдень уходят… как мы знаем из классики.
А насчет «зачем». Однажды я написала сказку «Печать Дракона или МЫ – Имя Собственное», в которой рассказываю, как из недр холодного космоса на Землю прилетел Дракон по имени Люциус. Облетая планету, он сканировал ее, выбирая себе место для обжития. Один раз облетел, просматривая все, другой, третий… И все время выбор его останавливался на одной точке – пульсирующем энергией сердце планеты. Это была земля Молдовы. Туда он и приземлился. Там же и решил обосноваться, покупая души местных людей за фальшивое золото, чтобы властвовать над ними и всегда быть рядом с вечным источником живительной энергии.
Потом была битва. Путешественник во времени, обернувшийся Драгошем, сыном основателя Молдавского княжества, совместно со Штефаном (тогда еще бывшим в середине своего пути к званию Великий) победили Дракона. Все его пять проекций. И снова засиял наш свободный край, и настал мир.
Зная время написания истории (лето 2016 года), можно вычислить, сколько у нас, молдаван, есть еще в запасе до победы… над Люциусом. Ибо сказка ложь, да в ней намек.
Как знать, может быть, не все в ней является выдумкой?..
– Почему новое (Румыния, чей год устойчивого появления на карте мира как самостоятельного государства – 1881) стремится к разрушению старого (Молдова, чей год устойчивого появления на карте мира как самостоятельного государства — 1359)?
– Потому что дитя всегда хочет показать, что оно умнее и лучше своих родителей. Правда, потом, когда вырастает, осознает, что мало, что понимает и поворачивается к родителю за советом и лаской.
– Почему предки соседних народов назывались молдаване и валахи, а сейчас сохранившихся молдаван стараются переделать в румын? Кто такие румыны? Почему молдаванам удалось сохранить для истории и современности свое имя и страну, а валахам нет?
– Сложно сказать. Может быть, потому что у молдаван стержень крепче? Я не историк, но из того, что учила по истории нашей страны от древних времен до современности помню, что валахи как-то не очень любили молдаван. Не уважали, завидовали, предавали. А это всегда разрушает… Молдаване мягче, добрее. Лучше. Наверное, поэтому.
Но точнее – по фактам – ответят историки. Причем, для объективности хорошо бы спросить специалистов с обоих берегов Прута.
– Сколько лет самоназванию «румын» и самоназванию «молдаванин»?
– Полагаю, что столько, сколько существуют два государства – Молдова и Румыния. Слово «молдаванин» определенно древнее.
– Почему молдавские чиновники и политики призывают электорат изменить свою идентичность? Сколько стоит продать свою душу?
– Вопрос к продающим. Не ко мне.
Ведущая проекта Лора Веверица